Но никак не широкой улыбки.
— Вы думаете, что я собираюсь вас убить? — Онесто весело приподнял бровь, и его строгое лицо как-то сгладилось. — В… — он указал большим пальцем себе за спину. — В этом переулке? — усмехнувшись, он слегка приобнял ошарашенную Джейн и повёл по переулку. — Если бы я хотел убить вас, я бы просто натравил на вас стражу. Вы видите рядом хоть одного стражника?
— Нет, — Джейн почувствовала, как губы сами изгибаются в широкой улыбке. Комок в груди исчез, оставив вместо себя чувство лёгкости и ликования. — Нет, ни одного!
— Вот видите, — он покачал головой, будто не в силах поверить в услышанное. — Убить, надо же. И это после того, как я спас вас.
— Спасли? — лёгкость исчезла без следа, оставив только предчувствие.
— Фра Бернардо, как и любой банкир, очень осторожно подчищает всё за собой. Поэтому пришлось подчистить тех, кто собирался подчистить вас. Кстати… Кальдо, конечно, любит холод, но эти две недели хождения за вами по городу наверняка даже его заставили скучать по тёплому плащу. Так что отблагодарите своего спасителя и верните ему плащ.
Джейн напряжённо смотрела на этого человека и чувствовала себя полной дурой. Когда она приехала в Лепорту, он казался ей неловким дурачком, случайно попавшим в мир политики. Когда послушала его, он начал казаться ей умным, но слишком честным человеком, который всё равно ничего не смыслит в политике.
А теперь он выглядел человеком, который обыграл Бернардо и позволил ей считать себя незаметной, зная при этом о каждом её шаге. Она ошиблась трижды. И не факт, что не ошибётся в четвёртый.
— Но я видела плакат. Стража искала меня, — слабо попыталась возразить она.
— Потому что мне нужно было убедиться, что вы останетесь в Лепорте.
— Зачем? — тихо спросила она. Упоительное чувство чудом минувшей смерти исчезло, оставляя смутный страх. Она знала, что у таких услуг обычно бывает цена.
— О, сейчас увидите, — и он вывел её на Страда Соноре.
Эта улица нравилась ей. Узкая, как и все улицы в Лепорте, она была очаровательна. Разноцветные фонари, тканевые гирлянды между домами, музыка из многочисленных рестораций. Эта улица каждое мгновение каждого дня будто бы что-то праздновала, и по всей ней кипела жизнь: фальшиво распевая прошли трое работяг, всклоченная женщина, ругаясь, протащила пьяно бормочущего мужа за ухо, мясник с комьями снега в волосах орал и грозил кулаком мальчишкам, забросавшим его снежками.
Онесто указал ей на трёхэтажное здание напротив, которое облепили люди на лестницах.
— Это самая старая таверна в Лепорте, «Бугиарди», — по его голосу невозможно было понять, о чём дальше пойдёт речь. Он хочет, чтобы она выступила там? Соблазнила кого-то оттуда? Украла что-то? — Я хочу, чтобы сегодня вечером вы были в зале.
Она вздохнула. Ну вот. Начинается.
— И что я должна делать в зале? — она с радостью подпустила бы яда в голос, но после всего произошедшего ей вообще лучше держать язык за зубами.
— Присутствовать, — веселье окончательно сошло с его лица, и Джейн почувствовала себя ужасно неуютно. Будто бы посреди ясного дня налетели тучи, а в тёплом воздухе замелькал снег. — Я долго думал над вашими словами — что же я могу дать людям. И я придумал.
Он замолчал и напряжённо уставился на «Бугиарди». Джейн какое-то время тоже молчала, ожидая ответа.
Но, когда его не последовало, незаметно поджала губу и вздохнула. Как же все эти самодовольные придурки любят театральщину.
— И что же вы дадите людям, фра Онесто? — язвительно поинтересовалась она.
Судья самодовольно усмехнулся.
— Честные выборы.
