Вот так и мы с Костей крутились, торжествуя победу! Крутились под вставшей над нами стоймя нашей синей трубой.
Ну вот, родная моя, и все, что я хотела тебе написать.
У меня «солнцем полна голова». На душе светло, в глазах – море тюльпанов, рожденных нашей энерготрубой. Очень, очень хочется увидеть тебя, поделиться своей радостью!
Никитенок с мамой будут жить с нами, пока папа не приедет за ними вместе с приемной комиссией, которую нам придется теперь ждать.
Так вот что, Катюня! А что, если вы с Ваней (и Леночкой, конечно!) приедете к нам на Высокие Пески? Здесь сейчас как на лучшем курорте. Приезжай! Ладно?
Целую тебя, моя хорошая. Твоя Вика».
Комсомольцы взапуски бежали от «избушки на курьих ножках» по тюльпанному полю. В их числе были и начальник стройки и главный инженер – Костя с Викой.
Конечно, встречать приемную комиссию следовало бы более солидно, идя неторопливым шагом. Но ведь стройка-то была молодежная!
– Сергей Александрович! – запыхавшись, произнесла Вика. – Вы не можете себе представить, как мы все рады вам…
– Здравствуйте! Привет! Салют! – милостиво раскланивался направо и налево Верейский, приложившись к Викиной ручке. – Как видите, прибыл, не побоялся адовой жары и чертовой сковородки. За вами верблюжьи бега, не то не приму сооружения.
– Я сама побегу… уже побежала, завидев вертолет. Мне останется только доказать, что я – верблюд, – возбужденно тараторила Вика, пока Костя с Верейским обменивались хлопками по спине.
Из вертолета один за другим выходили члены приемной комиссии с портфелями. Им суждено было дать путевку в жизнь новому направлению энергетики.
Назначение Верейского председателем приемной комиссии энерготрубы было приятным сюрпризом для Вики с Костей. Вика подозревала, что здесь не обошлось без влияния Викентия Петровича, который, конечно, припомнил, насколько осведомлен, критичен и «объективен» Верейский, автор нашумевшей статье «Да и нет».
Сергей Александрович, расстегнув ворот белоснежной рубашки, вошел в машинный зал электростанции. Он с трудом преодолел крутую лесенку-трап и теперь облегченно вздохнул.
– Работает! – подмигнул он Вике.
Вика кивнула.
– Я имею в виду кондиционер, – добавил Сергей Александрович, вытирая платком шею.
– Мой мелкий подхалимаж, – засмеялась Вика. – Специально для вас оборудовали машинный зал электрокондиционером. Не петь же вам здесь, в самом деле, «Люблю и таю»!
Сергей Александрович галантно улыбнулся.
– Эти слова теперь готов произнести в ваш адрес.
Вика смутилась, но подошел Костя.
– Мы про кондиционер говорили, – заметил Верейский.
– Это Викина забота о председателе, а моя – не задержать его.
– Это как же? – осведомился Верейский.
– Акт приемки можно хоть сейчас подписать. Все подготовлено.
Верейский усмехнулся.
– Цейтнота у нас нет. Подождем.
– Чего подождем? – удивился Костя.
– Ветра, – отрезал Верейский.
– Какого ветра?
– Злого ветра.
– Так где ж его взять, если погода стоит такая?
– Вот и посидим у «моря тюльпанов», подождем погоды.
– Вернее, непогоды, – раздраженно поправила Вика.
Верейский приятно улыбнулся.
– Вы всегда правы.
Потянулись унылые знойные дни. Участники стройки и члены комиссии изнывали от жары и безделья. У приезжих неожиданно появились на головах тюбетейки (Вика позаботилась!).
Машинный зал с его прохладой считался раем. Каждый имел право провести там два часа, пользуясь благом кондиционера: все вместе там не помещались.
Прогноз погоды каждый раз слушали с волнением и надеждой. Синоптики дважды сулили перемены и дважды ошиблись.
А о сильном ветре и разговоров не было!
Нелидов интересовался по радио из Москвы ходом приемки.
– И на старуху бывает проруха, – раздраженно сказал он. – Приеду сам. Я породил Верейского, я и… уговорю.
Однако масштабы деятельности не позволяли Нелидову отлучиться из министерства. Но он связался с Институтом прогнозов погоды и узнал, что циклон в Средней Азии все же ожидают… через неделю!
Эта предстоящая неделя обещала стать на Высоких Песках непереносимой мукой. Но Иван Тимофеевич Гусаков придумал, как помочь беде.
– Нет ничего хуже, чем ждать, – заметил он с тайным смыслом Косте с Верейским.
