— Рыжий, забей, — попросила Берта. — Прорвемся. Если бы наши проблемы ограничивались деньгами…
Она не договорила — в этом не было никакой необходимости.
— Но хоть что-то Томанов тебе платить обещал? — требовательно спросил Скрипач.
— Когда мы все начнем работать, нам будут платить. Немного, как я поняла, но всё-таки это лучше, чем совсем ничего. Солнце, ты не залезешь в сумку? Хочу проверить, взяла я справки, или не взяла.
— Какие справки? — не понял Скрипач.
— От «Вереска», ваши. Надо отвезти Томанову, чтобы вас прикрепили к отделению милиции. А я неделю уже довезти не могу, всё время забываю.
Скрипач вытащил руку из рукава, засунул в сумку. Порылся, потом вытащил на свет помятый белый конверт, на котором размашистым Бертиным подчерком было написано «Справки, Томанов, передать до 15.11».
— Они? — спросил рыжий.
— Слава Богу, — облегченно вздохнула Берта. — Они. Раз в месяц нам будет положено ходить отмечаться.
— Не очень понял, — признался Скрипач.
— Ох… Сейчас попробую объяснить.
После всех судов были вынесены следующие постановления. Первое — решение по заложникам остается в силе, поэтому все они получают прежний статус, но с рядом поправок. Второе — выезд им, разумеется, запрещен. Третье…
— Это я и так знаю, — отмахнулся Скрипач. — Малыш, давай конкретнее.
— Конкретнее — Огден сумел убедить часть руководства в том, что мы опасны и стране, и планете. Поэтому нас, скажем так, сильно прижали в правах. И ограничили финансирование до минимума. То есть та же Санкт-Рена имеет право лечить Ри и Ита, раз уж так вышло, но не имеет права обеспечивать меня. Вас сейчас кормят вообще только потому, что вы не отработали контракт, и вы его якобы отрабатываете дальше. А чтобы мы не натворили дел, нам велено соблюдать законы, действительные для преступников с подпиской о невыезде. В том числе — подтверждать присутствие в местных органах правопорядка. В данном случае — в отделении по месту прописки.
— Ох-ре-неть, — покачал головой Скрипач. — Здорово.
— Ну и деньги. Как я поняла, Томанову позволили выделить нам ставки… в общем, это немного меньше, чем средняя ставка уборщицы. На большее мы рассчитывать пока что не можем.
— Плюс разрушенное жилье и отсутствие самого необходимого, — подытожил Скрипач. — Блеск. Замечательно.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Берта. — Хорошо, что хоть Джессике и ребятам официалка обеспечила всё по полной. Тут Огден сыграл в великодушие, не иначе. Комнату им выкупили, детей устроили в хорошую школу, обеспечение — по сто пятьдесят в месяц на человека, то есть Джесс дают шесть сотен, на детей, Ри, и её саму. Мы с Джесс решили, что это в некотором смысле попытка поссорить нас, дистанцировать. Одним, мол, всё, а другим ничего. Но…
— Но Джесс тебе иногда подкидывает, — подсказал Скрипач. Берта кивнула.
— Я, правда, боюсь брать, — призналась она. — И потом, мы решили, что лучше хоть что-то, да отложить. Потому что мы обе подозреваем, что квартира в Питере ничуть не в лучшем виде, чем наши московские.
— Вот в это я охотно верю, — покивал Скрипач. — Ну, ладно. Ты лучше скажи, что меня сегодня заставят делать в институте?
— Скорее всего, ничего, Федор Васильевич просто хотел поговорить, — Берта придвинулась к Скрипачу поближе. — Господи, как же холодно. Мне кажется, тут раньше так холодно никогда не было.
— Не знаю, — Скрипач задумался. Взял её ладони в свои. — Может, из-за влажности? Река, всё-таки.
— Возможно… У тебя тоже руки холодные.
Катер подходил к шлюзам. Очередь оказалась короткой, их пустили по малому обводному фарватеру, поэтому шлюзовались совсем недолго. Скрипач удивился — раньше меньше сорока минут эта процедура не занимала, сейчас же уложились в пятнадцать. Что-то новое. Берта объяснила, что пассажирские суда теперь шлюзуются отдельно, и что эту обводку сделала, по словам местных, Официальная. Разумеется, для военных. Но и простым смертным пользоваться разрешили, правда, не сразу.
После шлюзов они на первом же причале сделали пересадку: катер уходил на север и шел через город почти без остановок, а им нужно было добраться до центра.
— Удобно получается. От дома до больницы пешком дойдем, я так каждый день хожу, — объясняла Берта. — И до филиала рукой подать.
