В одной из таких компаний верховодил некий Витек, худощавый горбоносый и черноволосый парень лет шестнадцати. Несмотря на кажущуюся хрупкость телосложения, он отличался недюжинной силой, был смел и предприимчив. Его дед, с которым они жили вдвоём, несмотря на преклонный возраст, всё ещё работал грузчиком на местном элеваторе. Силой и характером Витек пошёл в деда. А о том рассказывали, что до революции в каком-то далёком европейском городе он вроде бы сбросил с моста в воду крупного государственного чина, то ли вместе с коляской, то ли с автомобилем. Посмевший обидеть его господин отделался купанием в ледяной воде, а деда сослали в Сибирь, где он и осел.
Кто-то рассказал Витьку о сокровищах, будто бы спрятанных монахами в церкви на Ленинском, или где-то вблизи от неё. В многочисленных пересказах сокровища эти бесконечно умножались. Цифры назывались разные, но неизменно со столь большим числом нулей, что их попросту было трудно осязаемо представить себе, и проще всего сокровище описывалось словами «очень-очень много». В результате у Витька и его ребят появилась достойная цель. Сомнений не было — сокровища следовало найти! Но не драгоценности как таковые интересовали их. Нет, они будут искать их не для себя. Найденные ценности будут сданы государству. Возможно, газеты сообщат об отправляемых на фронт танках и самолётах, построенных на сданные ими государству средства.
Естественно, поиски было решено начать непосредственно с церкви: едва ли в преддверии экспроприации монахи могли позволить себе закапать церковное добро в её окрестностях — слишком велик был риск оказаться увиденными.
Однажды вечером ребята пробились через заросли крапивы и бурьяна к тыльной стороне церкви, вытащили гвозди из перекрещивающих небольшую дверь досок и взломали замок. Проникнув в помещение, обследовали его самым тщательным образом. Однако осмотр ничего не дал. Но на скорые находки никто особенно и не рассчитывал: было ясно, что как ЧК, так и многочисленные кладоискатели-любители в более поздние времена достаточно основательно обыскивали как саму церковь, так и её окрестности.
Пользуясь своей многочисленностью, ребята решили на время поисков разбить всю площадь церкви и доступную часть стен на квадраты. Простукивание квадратов длилось несколько дней, пока однажды кому-то из ребят не показалось, что угол одной из больших каменных плит, которыми был выложен пол, при простукивании издаёт несколько иной, чем остальные части плиты, звук. С помощью тайно принесённого инструмента — ломов, крюков, веревок и т. д. — ребятам удалось-таки с трудом поднять плиту. Оказалось, что она покоилась на песчаной «подушке», но в одном месте песок осел, и под плитой образовалась пустота. Когда в этом месте пару раз копнули, лопата наткнулась на доски. Вскоре стало ясно, что песок специально насыпали на настил, которым перекрыли ведущую вниз каменную лестницу. Казалось, лестница косвенно подтверждала рассказы о существовании клада. Появилась уверенность: нашлась лестница, найдутся и сокровища.
В очередной вечер песок сняли с дощатого настила, после чего настил подняли и оттащили в сторону. Спустившийся вниз с фонариком-жучком Витек обнаружил небольшое квадратное помещение с крепкой дубовой дверью в одной из стен. Дверь оказалась запертой на массивный замок, висящий на кованом засове.
Нашлись горячие головы, настаивающие на том, чтобы немедленно взламывать дверь и идти обследовать начинающийся скорее всего непосредственно за нею «тот самый» туннель. Однако Витек настоял на тщательной подготовке к предстоящей экспедиции. С каждого из присутствующих была взята клятва в том, что о находке не узнает ни одна живая душа включая родственников, естественно. Пока же плиту положили на место.
К экспедиции готовились самым тщательным образом. Было решено запастись тёплой одежной, сапогами, бечевой и, конечно же, оружием. Следует заметить, что в те годы в городе, заводы которого выпускали в основном оружие и боеприпасы, раздобыть пистолет или обрез не представляло никакого труда. И это — несмотря на строгости военного времени. Все сделанные во имя предстоящей экспедиции приобретения тайно проносились в церковь и там оставлялись. Но каждый раз перед уходом дверь снова закрывалась, на неё вешался замок, и оторванные доски тщательно устанавливались на место.
