Анита позвонила около восьми. Вы только что разыскали ее в Женеве. Она буквально сошла с ума. Рыдала. Твердила: «Умоляю тебя, не трогай ее. Она не сомневается, что убила Коба. Ты понимаешь? Я этого не вынесу. Ты должен ей все сказать, все объяснить». Не знаю, возможно, виной всему ее страхи и домыслы, но за эти два дня и две ночи в мое отсутствие она пришла в ужасное состояние. Не знаю, Дани. Я слышал плач Мишель, она была испугана, она никогда не видела свою мать такой. Я несколько раз пообещал ей, что ничего вам не сделаю. Она мне не верила. Она сказала: «Пусть Дани позвонит мне, пусть подтвердит, что все в порядке. Клянусь тебе, Мишель, если ты все-таки задумал исполнить свой план, я покончу с собой, ты меня слышишь? Клянусь!» Я был готов пообещать все, что угодно, лишь бы она успокоилась, чтобы выиграть несколько часов.
И вот я несся сюда, как сумасшедший, в надвигающейся темноте. Я ехал вверх по улице Аббатства, а вы спускались мне навстречу. Я последовал за вами в пивную у вокзала. Увидел этого дальнобойщика, ваше белое пальто, я не понимал, каким непостижимым образом оно здесь оказалось. Я до сих пор не понимаю, какими неисповедимыми путями вы его разыскали. Но какая разница? Я видел, как вы роетесь в карманах пальто, достаете конверт с деньгами, а другой, тот, что я собирался забрать у вас и не успел, еще наверняка лежит у вас в сумке. Я вошел внутрь, я снова мог уловить это биение жизни за стеклами ваших очков. Вы были очень красивая, Дани, когда поцеловали вашего друга в щеку, потому что в эту минуту вас озарила догадка – вы уже не сомневались в том, что произошло, хотя бы потому, что не может существовать два конверта на одно имя с одной и той же зарплатой. Да, вы были красивая, но превратились для меня в самого опасного человека на свете. Инстинктивно я тут же скрылся из вашего поля зрения.
Я наблюдал за вами, пока вы провожали своего шофера на вокзал, но не пошел следом. Слишком велик был риск, но оставался и шанс на спасение для вас – вы могли уехать с ним поездом, бросив «Тандербёрд» у пивной. И я дал вам этот шанс. Я слегка приоткрыл багажник, совсем немного, только чтобы убедиться, что там больше нет трупа Коба. Я вернулся к «ситроену», стоявшему по другую сторону крепостной стены. Позже я издали увидел, как вы вышли из здания вокзала и ищете меня глазами. Я смотрел, как вы проезжаете мимо меня в «Тандербёрде». Тогда я поехал следом. Убедившись, что вы направляетесь в Вильнёв, я выбрал другой путь, чтобы оказаться там раньше вас.
Я поджидал вас в темноте гораздо дольше, чем рассчитывал. Я держал в руках винчестер, который вы оставили на диване. Вы зашли и зажгли лампу в вестибюле. Мне пришлось резко отпрянуть. Вы замерли. Я видел ваш освещенный силуэт, а вы меня не видели. Но я должен был приблизиться к вам, выстрелить в упор, чтобы еще можно было подозревать самоубийство. Я сделал второй шаг, в то же время пытаясь предугадать, как вы будете защищаться. Я не сомневался, что вы броситесь к дивану, чтобы схватить ружье, которого уже там не было. И я подался вперед, чтобы преградить вам путь. И вот оказалось, что ни разу, до самого конца, я не смог просчитать ни единой вашей реакции. Я уже почти коснулся вас, но с опозданием понял, что вы идете не к дивану, а к лампе, горящей в вестибюле, и внезапно все погрузилось во тьму. Я услышал щелчок, быстрые шаги, стал тщетно искать на ощупь выключатель. Потом услышал шум и не сразу понял, откуда он. А затем ваш голос. Такой же четкий и уверенный, как обычно. Вы сказали: «Не двигайтесь, месье Каравель. Я только что отправила письмо, в которое положила оба конверта с зарплатами и кратко изложила суть дела. Оно адресовано мне самой, но, если я умру, его вскроют. Я не стала посылать его никому другому, потому что Анита – моя подруга, я люблю ее и хочу ей помочь. И не старайтесь зажечь свет в этой хибаре. Я вывернула пробки». Я ничего не забыл, Дани? Нет, забыл. Вы потребовали, чтобы я бросил «свое ружье», поскольку боитесь, «что будете вынуждены забрать его силой». Я даже не стал задаваться вопросом: а как именно? Я полностью доверял вам – по части генерирования невероятных идей вам не было равных.
