Когда в пятницу я вернулся к ней в ту комнату, куда позже привел вас, она уже не плакала. Мы долго говорили, она обнимала меня за шею, прижималась ко мне лицом. Она рассказывала мне голосом, лишенным всякого выражения, о своей связи с Жюлем Кобом, с которым встречалась время от времени уже после нашей свадьбы и всегда возвращалась к нему. Она выстрелила, потому что во время одной из их очередных ссор, когда он собирался ехать в Вильнёв-лез-Авиньон, где ждал другую женщину, ружье оказалось у нее под рукой. Слушая ее объяснения, я не мог представить себе, как мы сможем ускользнуть от полиции. Она сказала, что когда ходила на свидания с Кобом, то вела себя очень осторожно – из-за меня. Они встречались у него, когда он отпускал прислугу, так было и в этот уикенд, а когда где-то нужно было назвать свое имя, она называла ваше. Вот так, Дани. Я, может быть, неуклюже говорю и двигаюсь, но соображаю быстро. В тот момент на часах было четверть пятого.
Она позвонила мне на работу в три и попросила, рыдая, приехать на виллу Монморанси. Коб был мертв уже час с четвертью. Мне потребовалось еще несколько минут, чтобы продумать в самых общих чертах операцию по нашему спасению. Кажется, я уже ясно объяснил вам, что ваша судьба меня не волновала. Единственное, что меня занимало, – это время. В книге «Алиса в Стране чудес» говорится, что время – действующее лицо. С этой минуты я постарался привлечь его на нашу сторону против вас и против остального человечества и заботился только об этом.
Сперва я подумал, что для следствия нужно сдвинуть назад время смерти Коба, выиграть несколько часов, которые мне пригодятся, чтобы использовать их как чистые листы, где я смогу записать свою историю, отличную от настоящей. Для этого, в первую очередь, было необходимо на несколько дней оттянуть вскрытие. Мне нужно было спрятать труп Коба до того момента, когда уже невозможно будет установить с точностью до часа, когда произошло убийство. Но, с другой стороны, он каким-то образом должен был продолжать свое существование, прежде чем умереть вторично. Для этого я перенес место преступления в Вильнёв. Коб собирался туда ехать. Вот пусть и поедет. Я нашел в его вещах билет на самолет. В Авиньоне он должен был забрать из ремонта свой «Тандербёрд». Утром в присутствии Аниты он звонил в мастерскую узнать, все ли готово. Обещал забрать машину. Я попросил, чтобы Анита описала мне дом в Вильнёве, она была там два или три раза, каждый раз выдумывая для меня какие-то небылицы, – у меня уже не хватило духу упрекать ее за это. Она сказала, что вилла находится почти на отшибе, но на этой же дороге стоит еще несколько домов. Она была уверена, что если три раза выстрелить из ружья, причем не в подвале с бетонными стенами, как в Париже, а в комнате при открытых окнах, то соседи услышат и смогут потом выступить свидетелями. А ничего другого мне и не требовалось.
Я быстро осмотрел комнату, в которой мы находились, потом другую – как сказала Анита, это была спальня Коба. По мере того, как я это делал, у меня в голове созревал четкий план. Мне открывалась личность этого человека и одно за другим все действия, которые необходимо было предпринять, чтобы навлечь на вас подозрение в его убийстве, якобы совершенном в тысяче километров отсюда. Я ничего не сказал Аните, потому что не хотел терять драгоценное время на уговоры. Той ночью я посвящал ее в свой план постепенно, по мере того, как мне требовалось ее участие. Только в самом конце я признался ей, что вам придется умереть. Я убеждал ее, что она должна быть уверена в успехе и упрямо идти к цели, как ей было всегда свойственно. Когда я уехал с виллы Монморанси, мне оставалось лишь утрясти кое-какие детали. Самым серьезным препятствием было то, что за исключением нескольких весьма сомнительных ситуаций, когда Анита пользовалась вашим именем, только одно обстоятельство связывало вас с Жюлем Кобом. Но тогда я еще не мог оценить его важность. Рассказывая мне о своей измене, Анита упомянула, что по просьбе Коба незаметно фотографировала вас крошечным фотоаппаратом, не больше зажигалки, для любителей всего миниатюрного. Она сказала, что он любил «такие глупости» и умел довести до кондиции снимки, сделанные при плохом освещении. Правда, она вспомнила, что была только одна удачная ваша фотография, где вы были без очков, поэтому она не боялась, что вы застигнете ее врасплох, – у вас дома при ярком свете дня. Остальные снимки всегда получались либо темными, либо явственно показывали, что вас снимают без вашего ведома, и поэтому были непригодны для разработанного мной плана. К тому же Коб увез их в Вильнёв, и Анита вообще не была уверена, что они сохранились. А вообще-то вы встречались с Кобом один-единственный раз, и то мельком, до того как мы с Анитой поженились, в коридоре вашего дома: вы возвращались к себе, а Анита с Кобом выходили из вашей квартиры. Вы заинтересовали его, и он уговорил ее сделать эти фотографии, когда она у вас ночевала, – скорее, для того, чтобы ее унизить, но, насколько она помнит, вы не обратили на него никакого внимания.
