В эфире послышалась музыка и седой, чья прическа напоминала коротко стриженного ежа, приглушив магнитолу, повернулся к своему спутнику, вольготно развалившемуся на заднем сиденье волги. Его спутник, в отличие от седого, бывшего в хорошей спортивной форме, был несколько обременён излишними килограммами, и, если первый производил дружеское, доверительное отношение, то при взгляде на пухлого возникало желание отвести глаза и, по возможности, более не встречаться с этим человеком.
— Сергей Васильевич, — в руках первого появился термос: — По кофейку? У меня, зная ваши вкусы, настоящая арабика — наши мальчики с оказией передали — прямо с грядки.
— Кофе, на грядках, не растёт, — неласково буркнул второй и требовательно щёлкнул пальцами: — Давай бормотуху свою.
— Вы как всегда проницательны, Сергей Васильевич, — расплылся в улыбке седой, наливая в небольшую фарфоровую чашечку напиток, наполнивший кабину коньячными ароматами.
— А ты, Витя, — приняв кружку толстяк принюхался: — Как всегда льстишь. Коньяк тоже — прямо с грядки? И о кружечках позаботился.
— Вы же учили. Как можно-с. Забыть-с. Уроки-с.
— Не паясничай. Не на службе чай.
— А где? — Придав лицу искренне изумлённое выражение округлил глаза первый: — Офицер Отечества всегда на своём посту пребывать должЁн! И…
— Зачёт сдан, — не выдержав, хрюкнул второй: — Кончай, Вить. Ты уже давно меня по звездулькам обогнал и это я перед тобой вытягиваться должЁн, — передразнил он его: — А кофе отменный. И кружечки, — приподняв свою он внимательно осмотрел донышко: — От ты зараза. Китайский фарфор? Настоящий? Ну, Витя — уважил.
— Это мальчики от соседей привезли. С фарфоровой грядки. Шли — смотрят, растут. Ну они мне и притащили.
— Учения, как я слыхал, успешно прошли?
— Да, — посерьёзнел Виктор: — Наши соседи за речкой быстро учатся. Уж что-что, а копировать и перенимать они хорошо насобачились. Да и всё чаще к нам поглядывают.
— Ясно дело. Поэтому мы и здесь. Ладно. Плесни мне ещё и по делу давай. Что с прикрытием.
— Первую фазу вы слышали, — кивнул на тихо бормотавшую магнитолу седой, наливая кофе: — Завтра на мосту грузовик застрянет. Водитель уснёт, машина пробьёт парапет, зависнет над водой. Спасать будут часа три — четыре. В понедельник — следующий, пилоты низко над городом пролетят. Типа хулиганят. Официально — у них подруги здесь, понты перед ними. А там что-либо ещё подвернётся.
— Информационная атака?
— Да. Вытесним произошедшее из памяти.
— Не зря ты был в числе моих лучших. — Сергей Васильевич пригубил кофе: — Ты, наверное, интересуешься — чего вдруг тебя сюда перевели? С оперативной — и в эту дыру?
— Как Родина прикажет, так и…
— Мне-то свои верноподданнические настроения не втирай. — Поморщился толстяк: — Слушай сюда. Есть мнения. Два, — Он поднял вверх два пальца: — Первое. Твои мальчики, там, за большой водой, хорошо преуспели в поставках порошка нашим партнёрам. Слишком преуспели. Наши уважаемые коллеги, те — за водой, принялись копать. Одно дело — Европку заваливать, а у себя дома такое получить… Так что решено тебя сюда, пока не утихнет. Это было раз. И два… Погоди. — Говоривший повернулся к окну: — Полковник крутится. Налей ему кофейку. Пол кружки.
Опустив стекло, толстяк высунул лицо наружу: — Полковник? Вы не уделите нам минуточку? Спасибо! — Приоткрыв дверь он резво для своих габаритов, перекатился на дальний край сиденья, освобождая место полковнику — командиру мотострелковой части, чьи бойцы были задействованы в операции.
— Кофейку? — Виктор протянул усевшемуся полковнику кружку.
— Так это, скорее, коньяк. С чуть-чуть кофе, — сделав первый глоток он удивлённо посмотрел на того.
— Кофе по-генеральски, — подал голос толстяк: — Привыкайте, Алексей Станиславович.
— Эээ… По-генеральски?
— Да. Ваши бойцы показали себя с хорошей стороны. Тех, кто непосредственно участвовал, они же контрактники, верно?
— Да…
— Вот. Их я, уж простите, — толстяк чуть виновато улыбнулся: — С собой заберу. В столицу. Там послужат. Под присмотром, так сказать. А вам, Алексей Станиславович, предстоит крайне ответственная задача.
