Когда Егор глянул на него, обомлел. То был... Гланда.
— Ты?
— Я! Я! — поднимаясь и потирая ушибленный бок, проговорил Гланда.
— Прости! — произнёс Егор, поправляя его одежду.
— Прощаю! — Камбила улыбнулся и, обводя глазами разложенные вещи, спросил:
— Никак собрался куда-то?
— Да. Еду за Марфой, — каким-то счастливым голосом ответил Егор.
— И когда?
— Да вот соберусь... и в путь.
— Ты? Без меня? — Камбила поглядел на него осуждающим взглядом.
— Прости! — Егор ударил себя в грудь. — Я подумал: ты человек семейный. Мы только что вернулись из Московии.
— И что? — голос у Камбилы прозвучал наступательно. — Ты мне брат или нет?
— Брат, — ответил тот.
— А братья так не поступают, — осуждающе сказал Камбила.
— Прости, — повторил Егор.
— Прощаю. Но с условием.
— Каким? — спросил Егор.
— Уезжаем завтра. Вместе. Мне тоже надо собраться.
— Ладно, — Егор тяжело вздохнул, понимая свою оплошность, и в сердцах ногой отшвырнул мешок.
Ещё не рассвело, а Камбила был уже во дворе Егорова жилища в сопровождении трёх здоровенных пруссов. Были они все «о двух конь», хорошо вооружены. Запасною привели и для Егора. Подходя к лестнице, Камбила увидел, что через щель падает свет, и понял, что хозяин уже ожидает его.
— Егор! — крикнул он.
В ответ полетели мешки. Провожатый уже ждал у ворот конюшни, стоя рядом с осёдланной лошадью. Посмотрев на «внушительный» отряд, усмехнулся и прыгнул в седло.
Дорога шла на восток. Она уже и Камбиле и Егору была знакома. Поэтому они шли ходко. Камбила, поравнявшись с Егором, даже затеял разговор:
— У нас с тобой всё дела, да дела. Поговорить даже некогда. Всё хочу тебя спросить: как тебе Москва?
— А мы видели её? — придерживая коня и повернувшись к Камбиле, ответил Егор.
— Ну... всё же.
— Мне показалось, что Москва выглядит гораздо... веселее, что ли. Да, кажись, и народ подобрее. Живут получше.
— Во! Во! — воскликнул Камбила. — А как тебе их князь?
— Князь? — переспросил Егор. Подумав, ответил: — Кажись, мужик не глуп. Довольно приветлив. Не кичлив.
— Во! Во! — опять повторил Камбила. — Мне он тоже понравился.
Продолжить разговор помешал окрик сопровождающего.
— Эй! Вертайте налево.
И сразу же их встретила иная дорога. Она едва была видна. О её наличии можно было судить по разросшемуся подорожнику да мелкой плетень-траве. Вода зачавкала под конскими копытами. И чем дальше они удалялись от главной дорога, тем глубже увязали лошади в дорожной трясине. Тут было не до разговоров.
Дать передышку вспотевшим лошадям решили на берегу задорно звенящего ручейка. Его ледяная вода отличалась своим особым вкусом, так как струилась из-под каменного ложа. Камбила не зря попросил день на сборы. Иначе бы Егор и проводник ели бы одну вяленую говядину. А Камбила угостил и свежим хлебом, молодым огурчиком, быстро сварганенной кашей. А запивали всё это приятной, схожей с медком, жидкостью. Наевшись, поглядев на остывших лошадей, первым вскочил Егор. Глядя на него, поднялись все.
— Торопишься! — не без улыбки заметил Камбила, поправляя уздечку.
— Тороплюсь! — сознался Егор. — Обещал Лукичу быстро вернуться да и на дупле у мня не спокойно, — признался Егор, — сердце чует... беду.
— Да брось ты! — возразил Камбила и пришпорил коня.
Для ночёвки еле выбрали сухое место. Но спать не давали тучи комаров. Так что с рассветом отправились в путь. Егор и Камбила удивлялись, как их проводник находил дорогу. Даже подорожник и тот исчез. Но посланец боярина вёл их уверенно, хорошо зная дорогу. Вот и попробуй без него попасть в деревню. Да век бы не нашёл. Порой кони проваливались по грудь. И нередко хозяевам приходилось лезть в трясину, чтобы помочь скотине выбраться из неё.
Таким был и третий день пути. Устраиваясь на ночь, проводник порадовал, сказав:
— Завтра будем на месте.
И действительно, местность стала меняться. Лошади перестали вязнуть. Под их копытами появилась твёрдая земля. Менялся и лес. Низкорослому и хилому березняку и кустарнику на смену шли золотистые стволы сосен. Вскоре они въехали в сосновый бор. Пересекли его, выехали на песчаный берег какого-то озера. Его гладь убегала куда-то за горизонт.
