Только она, руководитель «оборотней», специалист по части распространения разного рода дезинформации, могла обнаружить эти факты. Три недели упорной работы — и она положила на стол генерала Карпова, который тогда был начальником Отдела "С", внушительное досье, содержащее неопровержимые улики.
Основываясь на этих данных, Карпов начал действовать быстро и решительно. Дело было в том, что Даниэла обнаружила, что Лялин стал тайным агентом Британской разведки еще за два года до того, как дезертировал.
Типично советская параноидальная ксенофобия захлестнула Отдел "С". Первыми под топор попали высокопоставленные сотрудники Отдела "В", которых или по быстрому расстреляли после допросов с пристрастием под беспощадным оком высоковольтной лампы, или разжаловали и отправили на преподавательскую работу в Высшую школу КГБ.
Товарищ Карпов каленым железом выжег крамолу в Отделе "В" и за свои героические заслуги получил еще одну звезду на погоны и был назначен руководителем Первого главного управления.
Конечно, вся слава раскрытия шпионского гнезда, птенцом которого был Лялин, досталась Карпову. Но он не забыл, от кого получил эту информацию. При первой же возможности он перевел Воркуту на полковничью должность во вновь сформированный Восьмой отдел, созданный взамен ликвидированного Отдела "В".
И не только благодарность двигала Карповым. И даже не только объективная оценка ее недюжинных способностей. Его влекло к ней как к женщине с того самого момента, как он впервые увидел ее на одном из совещаний. Ей тогда было только девятнадцать лет, и один из его офицеров отозвался о ней, как об очень толковой сотруднице Службы активных мероприятий (этим хитрым термином у них тогда называлась дезинформация), которая разрабатывала несколько весьма остроумных шифров.
Она покорила его своей копной белокурых волос, холодноватым взглядом серых глаз, с которым были явно не в ладу нежные, чувственные губы. До этого времени Карпов, женатый уже лет тридцать, никогда не подумывал о том, чтобы завести любовницу. Даниэла Воркута заставила его усомниться в своей непоколебимой «моральной устойчивости». Тем не менее, он был достаточно опытным «службистом», чтобы позволить элементарному половому влечению разрушить его карьеру. Как и у большинства людей его поколения, у него «общественное» всегда доминировало над «личным».
Время от времени он поручал одному из своих помощников справиться насчет того, как идет ее служба. Его поставили в известность, когда Даниэлу посылали в загранкомандировку с заданием подбирать агентурные кадры для Первого главного управления. У нее было достаточно способностей и инициативы, чтобы продвигаться по службе без посторонней помощи, но генерал считал не лишним то там замолвить за нее словечко, то здесь, строя ее карьеру в соответствии со своими собственными интересами. Хотя ни он сам, ни тем более она не сознавали этого, он воспитывал ее, формируя ее личность по своему образу и подобию. Ему очень понравилось, как ловко она вывела на чистую воду прощелыг, затесавшихся в органы. Она была настоящий кремень, и это радовало его сердце.
Решительность, с которой Даниэла действовала по отношению к изменникам, позволила ему выдвинуть ее на ответственную должность в Восьмом отделе — фактически на должность заместителя начальника. И, что самое главное, Карпов постарался, чтобы ее боссом оказался человек, который заведомо не справится с работой.
Таким образом, вроде бы и без его помощи, через восемнадцать месяцев полковник Воркута оказалась естественной кандидатурой на вакантную должность начальника Восьмого отдела. Все приличия были соблюдены, и ни у кого не могло создаться впечатления, что Даниэлу кто-то «проталкивает»: она не перепрыгнула ни через одну из ступенек служебной лестницы. Политбюро всегда подозрительно относилось к фланговым маршам аппаратчиков, и Карпов не хотел привлекать к своей протеже лишнего внимания.
Соответственно, он вызвал ее к себе в кабинет в одно прекрасное утро и раскрыл ей свои планы. Она возглавляет Восьмой отдел. Естественно, это только начало.
