Цветослов советов - страница 83

Освяти свое молчание молитвой, чтобы оно не осталось тщетным и бесплодным.

— Полюби всенощные бдения, — говорил мне отец Порфирий. — Бдение — это великое дело. Ты понимаешь? Это очень великое дело. Во время бдения отверзаются небеса и мы говорим с Богом.

На наших всенощных бдениях на Святой Горе до полуночи меня немного клонило ко сну, закрывались глаза. Но потом мой ум отверзался, и я жил молитвой до самого утра. Когда бдение заканчивалось, мне хотелось, чтобы оно повторилось еще раз с самого начала прямо сейчас. В скиту мы читали внятно, не торопясь, вникая в смысл написанного. Когда совершались бдения в кириаконе[123], тогда братия больше пели, чем читали.

Я тебе завидую, чадо мое, завидую. Ты можешь стать величайшим миссионером в своем монастыре, и при этом тебе не надо будет ничего проповедовать. Как это сделать? Ты просто должен молча молиться за всех. За всю Церковь, за клириков, за монахов. Сегодня наша Церковь переживает кризис. Но в первую очередь — молись за свою духовную семью, свое братство.

Открой свое сердце Христу. Пусть оно преисполнится любви и Божественного преклонения пред Господом. В противном случае Святой Дух уйдет. Он покидает человека, когда тот начинает задавать вопросы: «Почему это так…? А почему это иначе…?»

О, если бы я был так же молод, как ты, и мог жить в послушании! Нет большего счастья, чем исполнять то, что тебе говорят, и погружаться в любовь Божию.

И у себя там, в монастыре, во время богослужения, ты должен быть собранным. Ты должен следить за службой, жить ею. Часы, междочасия, кафизмы, каноны — ты не должен пропускать ни одного слова. Читай внятно, с пониманием прочитанного.

С горячей любовью ко Господу мы должны вопиять: «Господи, Иисусе Христе, помилуй мя».

Делай больше земных поклонов, выполняй положенное правило. Поклоны очищают и освящают и тело и душу.

Теперь ты уже не сможешь приезжать сюда, наше общение будет в духе. Когда будешь молиться Божией Матери о своих проблемах и трудностях, говори так: «Пресвятая Богородице, молитвами Геронды помоги мне в этом затруднении».

И я получу извещение о твоих трудностях, и буду втайне молиться о тебе. Я хочу знать день и час, когда будет совершаться твой монашеский постриг, потому что сокровенным образом и я буду там рядом с тобой.

Игуменье одного монастыря среди прочих советов отец Порфирий дал и такой: «Послушай меня, — сказал он. — Заботься о сестрах. Не делай им выговоров, иначе, вернувшись в свою келью, ты будешь сокрушаться и плакать».

Не будем полагать различия между исихастской, отшельнической жизнью и жизнью деятельной. Такое разграничение будет скорее всего неправильным и чисто внешним. Смысл же нашей жизни заключается в том, как говорил мне Старец, чтобы действительно, на деле быть послушным воле Божией и Его Церкви и с любовью выполнять возложенное на нас послушание.

Однажды вечером в Калиссии отец Порфирий спросил меня: «Скажи мне, когда кто‑то неожиданно заболеет, он взглянет на часы, чтобы узнать который час, прежде чем поехать в больницу?» Недоумевая о причинах столь странного вопроса, я ответил: «Зачем ему смотреть на часы, Геронда? Как только человек чувствует, что его самочувствие ухудшается, он немедленно отправляется в больницу, в каком бы часу это ни случилось». — «Даже после полуночи? Даже ночью?» — «Конечно». — «А скажи мне, — продолжал Старец, — когда человека одолевает духовный недуг — грех, разве его жизнь не находится под угрозой?» — «Безусловно, в этом случае опасность неизмеримо больше», — ответил я. «А ты знаешь, сколько людей из‑за своих грехов подвергаются опасности потерять как временную, так и вечную жизнь, отчаиваются и почти что доходят до самоубийства? Если, скажем так, подобное случится с ними в два часа ночи и они захотят найти в это время открытую Церковь, чтобы помолиться, и духовника, чтобы исповедаться, им это удастся?» — «Конечно, нет». — «Ах, как было бы замечательно, если бы в храме какого‑либо монастыря, расположенного в окрестностях Афин, круглосуточно совершались богослужения и проходила исповедь. Там были бы дежурные иеромонахи, подобные врачам «Скорой помощи», и туда могли бы в любое время дня и ночи прийти люди, сраженные грехом». После этих слов мне открылся смысл нашей беседы. «Хорошо бы, конечно, чтобы был такой монастырь… — ответил я. — Но его нет». Старец грустно покачал головой и печально улыбнулся. Его мечты показались мне очень смелыми и почти нереальными.