Надо много молиться. Ухватись своей любовью за Спасителя, и Он устроит все. Веди себя просто. Всем являй любовь. Своей отчужденностью и настороженностью ты вынуждаешь и других вести себя по отношению к тебе точно так же. В конце концов они начинают думать так, как ты мне сейчас рассказал. Но пока еще ничего страшного не произошло. Все это лишь плод твоего воображения. Доверься мне и предай себя с любовью Богу. Ты сильно преткнулся, поэтому все это и вошло в тебя.
Молодые монахи лишены примера для подражания
Однажды отца Порфирия посетили два молодых монаха, и он рассказал им следующее:
— Когда я еще мальчиком впервые попал в Кавсокаливию, там подвизалось 427 монахов, и каждый из них согласно своей мере достиг духовного преуспеяния. Послушники, имея перед глазами множество живых примеров, буквально как губка впитывали в себя основы монашеской жизни и быстро преуспевали. Но теперь вам, молодым, не с кого брать пример. Чтобы вы могли понять, что я имею в виду, приведу вам случай, свидетелем которого я стал во времена немецкой оккупации. Он как раз подходит к нашему разговору.
Один пастух хотел провести свое стадо по узкому мосту. Однако овцы боялись идти вперед и топтались на месте. Тогда сообразительный пастух взял на руки маленького ягненка и первым прошел с ним по мосту. Тут же за ним последовала мать ягненка, а за ней двинулось и все стадо. Но у вас в монастыре, к сожалению, нет живого примера, которому вы могли бы следовать.
За рубежом ты запутался
Некий монах, недавно вернувшийся из Америки после окончания там аспирантуры, приехал к отцу Порфирию. Как только он вошел в келью Старца, тот говорит ему: «Я вижу, что ты там запутался». Этот брат позднее сказал мне, что слова отца Порфирия в точности отражали состояние его души. Познакомившись в Америке с различными идеологическими течениями, монах подпал под их влияние. Пытаясь как‑то разобраться во всем этом, он впал в полное расстройство, и у него возникла фобия. Старец помог ему найти правильный выход из той сложной ситуации, в которой он оказался.
Монашество в миру или на Святой Горе
Братия одного не афонского монастыря спросили отца Порфирия, могут ли они преуспеть, живя в окружении мира, или же им было бы лучше и полезнее для души жить на Святой Горе, которая всегда была местом пустынного безмолвия. И Старец ответил:
— Если монах находится на площади Омония и ум его не рассеивается, то это то же самое, как если бы он жил на Афоне. А если, живя на Святой Горе, он не собирает свой ум, тогда он все равно что находится на Омонии.
Старец подчеркивал, что спасительным является не место, где человек живет, но его образ жизни.
В монастыре я устаю
— Геронда, — говорил я отцу Порфирию, — в монастыре постоянно молятся. Там все время творят Иисусову молитву. Даже на послушании в мастерских все время читают на память акафисты, каноны… А потом все снова идут в храм на службу. Но я так больше не могу. У меня начинает болеть голова. Я думаю, что в монастыре мне не выдержать. Однако меня ни на секунду не оставляет желание стать монахом. Как мне быть? Помогите мне.
— Ко мне приходила на исповедь одна девушка, — ответил мне Старец. — Она училась в предпоследнем классе лицея. Как‑то эта девушка сказала мне: «Геронда, я влюбилась в одного юношу и не могу его забыть. Все мои помыслы постоянно с Никосом. Как будто он сидит здесь (и она дотронулась пальцем до своего лба). Беру книгу… и Никое здесь. Сажусь есть, иду спать… везде Никое. Ничего не могу с собой поделать. Как мне быть, Геронда?» — «Дочь моя, — ответил я ей, — ты еще слишком молода. Подожди, окончи лицей, а потом Никое все время будет с тобой. А теперь ты должна больше заниматься учебой». Прошла неделя, девушка пришла снова. «Геронда, я не могу сосредоточиться на занятиях. Целый день постоянно мои ум и сердце с Никосом. Никое ко мне как приклеился, и ничего не могу сделать».
В то врет как Старец все это мне говорил, я думал: что общего имеет его рассказ с моим вопросом? Может, он просто хочет отвлечь меня от моих проблем, чтобы я немножко отдохнул, расслабился?
