Затем он воспользовался карандашом, чтобы показать дорогу, по которой они поедут через саванну вглубь острова. Слева от них будет располагаться прибрежное плоскогорье, справа — горный хребет. В одной из точек его карандаш остановился и обозначил крестик.
— Здесь, вне сомнений, моя мама захочет показать вам одну из местных достопримечательностей. Она уникальна, и вы убедитесь в этом.
— Что это?
Он покачал головой, давая понять, что не будет раскрывать секрет:
— Нет, об этом расскажет мама. Я слышал, она черпает в этом месте вдохновение для нравственных проповедей. Не буду лишать ее этой возможности.
С этими словами Арно бросил карандаш на стол. Наступил решающий момент. Хона повернулась к нему лицом.
— Я хочу кое-что спросить у вас, — сказала она. — Вы можете считать это не моим делом, но я так не думаю.
— Если это не ваше дело, то я так и скажу.
— Речь идет о мистере Боннере.
— Именно о Боннере?
— Да. Дорис сообщила мельком, что он неожиданно уехал отсюда не без вашего влияния.
— Если я и способствовал его отъезду, то, что вас, собственно, беспокоит?
— Собственно, вот что, — сказала она жестко. — Вы как-то собирались позаботиться о том, чтобы я не боялась новой встречи с Боннером. Но я не могла вообразить, что вы зайдете так далеко в несправедливом отношении к нему. И все это для того, чтобы он, не дай Бог, не рассказал что-либо обо мне.
— Зайду так далеко? Как далеко?
— Так, что решили, по словам Дорис, расстаться с ним.
— Если вы решили, что я его уволил, то так и говорите. Что касается Дорис, то ей надо убедиться в достоверности фактов, которые она сообщает посторонним людям.
Хотя Лорд говорил с Хоной ледяным тоном, в ее душу закралась надежда, что он поступил не так дурно, как она себе представляет.
— Значит, вы не увольняли Боннера? — предположила Хона.
— Заставить Боннера отправиться в Новую Зеландию первым же рейсом? Это я сделал, — признал Арно. Когда он прислонился к краю стола и сложил руки на груди, Хона почувствовала, что теряет контроль над ситуацией. Теперь она из обличителя его дурной воли превратилась в подсудимую. Он же открыл забрало.
Их взгляды встретились. Он смотрел снисходительно и чуть насмешливо. Стараясь оставаться серьезным, Арно продолжил:
— Полагаю, что я вправе предоставлять своим сотрудникам продленные отпуска, когда это удобно им и мне. Или нет?
Хона понимала, что попала в западню. В то же время она чувствовала огромное облегчение.
— Объясните, пожалуйста, — попросила девушка. — Вы должны понять, что я приняла сказанное Дорис за чистую монету. Я не представляла всего в истинном свете.
— Тем не менее поспешили осудить меня? — спросил он уже без прежнего ожесточения. — Ладно, вот что было на самом деле. Через несколько недель Боннер должен был уйти в отпуск. Поскольку он проводит его дома раз в два года, то продолжительность отдыха соответственно увеличивается. На этот раз он взял отпуск раньше положенного срока, потому что заболела его мать. Ноэль заказал билет на самолет и тут же улетел. Что противоправного вы усматриваете в этом?
Хона прикусила губу:
— Разумеется, ничего. Но когда вы сказали мне, что Боннер больше не будет меня тревожить, я подумала…
— То, что вы подумали, было написано у вас на лице. Нет нужды это расшифровывать, — отрезал он. — Но сейчас все прояснилось, не так ли?
— Все ясно. Спасибо, — поблагодарила Хона. И так как тема разговора была исчерпана, она повернулась к выходу. Арно остановил ее вопросом:
— Вы не хотите знать, на какой срок Боннер взял отпуск? — И сам ответил: — Конечно, на положенное ему время, то есть на шесть месяцев.
Хона недоуменно посмотрела на него и медленно произнесла:
— Понимаю. Вы хотите сказать, что, когда он вернется, уже не будет проблем. Я сама уеду отсюда.
— А разве нет? Вы здесь уже несколько недель. Когда я вас спрашивал о том, какой выбор вы сделаете, исходя из условий вашего контракта, вы не удостоили меня ответом, — напомнил ей Арно.
«Жаждет избавиться от меня! Считает дни до того, как это произойдет и исчезнет угроза безмятежного существования Исан Фодрон!» — с негодованием подумала Хона. Однако, увидев, что он ждет ответа, сказала:
