Юджин повернулся к ней улыбаясь, но, когда увидел выражение ее глаз, улыбка погасла на его лице. Эллис решила перевести разговор на другую тему.
— А вы, значит, не греки?
— Греки? Нет! Почему греки? — удивился Юджин.
— Я слышала, что все виллы здесь на острове принадлежат греческим семьям, — вот я и подумала сначала… Для меня было неожиданным услышать чистую английскую речь.
— Вы совершенно правы, владельцы всех этих вилл — греки. И мы живем в доме моего греческого друга Димитриоса Кирьякидиса. Он сейчас в отъезде, а мы пользуемся его гостеприимством. Я каждый год выбираюсь сюда, хотя бы на пару недель.
Юджин поколебался несколько секунд, а потом все же спросил:
— А вы, вероятно, остановились где-то по соседству? Я видел вас и вчера на пляже, на том же самом месте. Только вчера вы были не одна. Это ваш муж?
— Нет, это мой друг, — честно и просто ответила Эллис. — Мы остановились в отеле «Морская черепаха». После сегодняшнего происшествия возникает неприятная ассоциация с этим названием, но будем надеяться, что ничего плохого с отелем не случится.
Юджину все больше нравился склад ее ума. А Эллис почему-то вдруг захотелось поделиться своими огорчениями с этим едва ей знакомым человеком.
— Вы еще почти совсем не загорели — наверное, недавно приехали? — предположил он.
— Два дня назад. А это место на пляже я выбрала потому, что здесь тихо, спокойно и немноголюдно. Только вот я неожиданно осталась одна. Моему другу пришлось срочно вылететь обратно, в Лондон. Боюсь, что и мне придется уезжать раньше времени, а я так мечтала о поездке сюда!
Эллис огорченно вздохнула и замолчала.
— Не торопитесь, — посоветовал Юджин, — я думаю, вам здесь не будет скучно.
Разговаривая, они поднялись по лесенке с пляжа на скалистый берег. Юджин открыл калитку в сад, и они пошли по дорожке к дому. Эллис успела заметить, что белоснежное двухэтажное здание выгодно отличается архитектурой от соседних домов. Все просто, без излишеств, но как-то очень удобно, функционально и радует глаз. Осуществляя дизайнерские проекты в загородных усадьбах, она видела немало красивых и богатых домов, но им явно не хватало той тонкости и вкуса, которые присутствовали в этой вилле.
Передняя часть довольно большого участка представляла собой лужайку с декоративными кустами по периметру забора и несколькими розовыми кустами перед домом. Трава на лужайке радовала изумрудной зеленью, в то время как в дикой природе она была уже высохшей, желто-коричневой. Эллис тут же прикинула, какой роскошный цветник можно было бы разбить перед домом, но подумала, что в таком засушливом климате он потребовал бы очень большого ухода, а здесь, наверное, вода на вес золота.
В задней части участка располагался фруктовый сад, а справа и слева от дома росли огромные платаны, прикрывавшие крышу дома от палящего солнца. Под одним из платанов стояли большой круглый стол, два плетеных кресла и шезлонг.
Поскольку хозяев виллы не было, Эллис поинтересовалась, как Юджин справляется со всеми делами по дому.
— Здесь есть два работника, — объяснил он, — садовник, он же шофер, и женщина, которая готовит, убирает в доме, стирает. Они живут в соседнем городке, что в четырех милях отсюда, и приезжают каждое утро. К полудню обычно управляются с делами, а уж дальше я сам хозяйничаю. Ничего, справляюсь. Я ведь не белоручка, кое-что умею делать.
— Не сомневаюсь, — сказала Эллис, — но маленький ребенок…
Юджин не дал ей договорить.
— Я привык. Мать Кэти умерла после родов, и я с первых дней жизни дочки и отец ей, и мать, и остальные родственники. Каждую свободную минуту провожу с ней. Жаль только, что этих свободных минут меньше, чем мне хотелось бы.
Он произнес все это скороговоркой и таким тоном, который не предполагал дальнейшего обсуждения темы. Эллис деликатно промолчала.
Тем временем они подошли к дому. Кэти, бежавшая впереди, уже скрылась в его прохладной глубине. Юджин открыл дверь и пропустил Эллис вперед. Она вошла в полукруглый холл с большими окнами, занавешенными сейчас от солнца легкими, но плотными хлопчатобумажными шторами — светло-бежевыми, в цвет стен. С ними прекрасно гармонировала мебель, обтянутая тонкой кожей чуть более темного бежевого оттенка. Пол устилал пушистый светло-коричневый ковер с греческим орнаментом по краям. Из холла неширокая лестница вела на второй этаж, и три двери из узорчатого матового стекла отделяли внутренние помещения первого этажа.
