Эллис догадалась, что Кэти рисовала отца и дома, которые он проектировал. На нескольких рисунках большой человечек держал за руку маленького человечка и они шли по дорожке, вдоль которой стояли зеленые деревья с высокими коричневыми стволами. Большой человечек был в брюках, маленький — в короткой юбочке и с большим бантом на голове. «Папа с дочкой на прогулке» — так мысленно назвала Эллис эту картинку. И оказалась права. Внизу под рисунком корявыми печатными буквами были написаны два слова: «Папа» и «Кэти».
Невозможно было не заметить, что на этих изображениях не хватало еще одного человечка, под которым детская рука вывела бы слово «мама».
А вот и последний рисунок: синее море, желтое солнце над водой, по волнам плывет белый корабль, на борту стоят рядом три фигуры — две уже знакомые, мужчина и девочка, а третья — чуть меньше мужской фигуры, в длинном платье. Маленькая фигурка помещалась между большими. Детские ручки соединялись с руками взрослых.
Эллис пристально смотрела на этот рисунок, и на ее глаза наворачивались слезы. В детстве она сама неплохо рисовала. В школьные годы учитель рисования, заметив у девочки определенные способности, занимался с ней индивидуально, не беря при этом никакой платы. Но Эллис, загруженная делами по дому и саду, не могла уделять рисованию много времени и постепенно забросила это занятие. На работе ей, правда, приходилось делать разные наброски, но не для души. А рисовать для души не было настроения. В последнее время Эллис сделала для своей квартиры, чтобы она не казалась слишком унылой, несколько карандашных рисунков и акварелей, изображавших места, в которых прошло ее детство. Иногда она думала, что когда-нибудь в будущем обязательно серьезно займется рисованием и живописью.
Эллис взяла коробку карандашей, лежавшую рядом, и на чистом листе бумаги быстро набросала смешного ослика, запряженного в повозку, в которой сидели мужчина, женщина и маленькая девочка. Под рисунком она написала крупными печатными буквами: «Кэти от Эллис».
В этот момент до нее донесся призывный крик Кэти:
— Эллис, иди к нам скорее!
Она встала, подобрала волосы, закрепила их на затылке большой заколкой и не спеша пошла к воде. Красный купальник хорошо гармонировал с золотистым загаром и с волосами, отливавшими медью под солнечными лучами. Заинтересованный зритель должен был по достоинству оценить ее эффектный вид.
Эллис немного поиграла с Кэти на мелководье, показала ей несколько интересных ракушек и рассказала, кто в них раньше жил, Юджину все труднее было оставаться спокойным, когда она находилась всего в шаге от него.
— Кэти, пора выходить из воды.
— Ну, папочка, можно еще немножко?
— Нет, Кэти, погрейся на солнышке, а потом еще искупаешься.
Юджин взял дочку на руки, отнес на берег, вытер махровым полотенцем, дал персик и сказал:
— А я пока должен проверить, не забыла ли Эллис мои уроки, не разучилась ли плавать.
Проверь, проверь! — мысленно подбодрила его Эллис, обрадовавшись тому, что его настроение, кажется, изменилось к лучшему.
Он снова вошел в воду и сказал тоном строгого учителя:
— Ну, посмотрим, посмотрим! Плыви!
Она, усмехнувшись, тихо проговорила — так, чтобы не слышала Кэти:
— После ночных олимпийских игр я, наверное, и трех ярдов не проплыву.
— Посмотрим, — еще раз повторил Юджин.
Эллис уже вполне прилично плавала, но под придирчивым взглядом наставника иногда допускала ошибки. Он делал замечания, но не прикасался к ней.
Убедившись, что она уверенно держится на воде, Юджин решил усложнить задание.
— А теперь давай плыви на глубину!
Эллис от неожиданности перестала грести руками и нащупала ногами дно.
— Я боюсь… одна, — проговорила она неуверенно.
А сама подумала: это ты не столько меня экзаменуешь, сколько за утреннее поражение отыгрываешься!
— Ничего, — безжалостно отреагировал Юджин, — мало ли в какой ситуации ты можешь оказаться, и рядом никого не будет. Если начнешь тонуть, вызывай спасателей, подавай сигналы «SOS». Смелее, вперед!
Эллис ни за что не стала бы его слушаться, но не могла же она спасовать перед трудностями на глазах у Кэти. Да и самой хотелось испытать свои силы.
