Затем наш путь от террасы в спальню и дальше, в студию с ее твердым полом, можно было проследить по валяющимся повсюду предметам одежды. Мы встали под холодный душ и легли в постель, слишком умиротворенные и утомленные, чтобы выходить на ночь глядя в город, манящий различными приключениями. Была этой ночью в воздухе какая-то невесомость, и если бы мы удалились от привычного окружения — постели, ванны, кухни, — возможно, оно подхватило бы нас, как воздушные шары, и понесло в сторону Тибидабо.
Обнаженные, сбросив простыни на пол — слишком душная ночь, — мы с Нурией лежали в постели, и я разглядывал на потолке причудливо меняющие форму пятна света, проникающего через окно спальни (зарешеченного прежними жильцами) от раскачивающихся уличных фонарей, и вслушивался в мягкое посапывание Нурии, свернувшейся на подушках, как кошка.
Наверное, разбудил меня именно этот звук. Равномерный, упорный скрип, будто камнем несильно проводят по стеклу, а затем — продолжительное шипение. Я рывком сел на кровати, хотя поначалу трудно было сказать — чудится мне все это, либо и впрямь звук доносится откуда-то извне. Шипение сменилось приглушенным металлическим звуком, словно что-то тяжелое упало на кафельный пол моей террасы.
Я нашарил на полу шорты и, стараясь не шуметь, поднялся с кровати. Нурия заворочалась, потом утихла. Я нагнулся так, чтобы не было видно через окно. Низко над горизонтом висел полумесяц, уличные фонари отбрасывали наверх неровный свет. Подумав немного, я отказался от мысли о поисках оружия. Вид его мог побудить налетчика или налетчиков к резким действиям. Я не мог вспомнить, запер ли дверь на веранду. Кажется, нет. Обычно, если не ухожу из дома, оставляю ее открытой. На корточках я прополз из спальни в студию, потянулся к дверной ручке, рывком встал на ноги, толкнул дверь и с грозным рычанием выскочил на веранду.
Никого. Даже тени не видно. Лишь острый металлический запах ощущается, природу которого я поначалу не сумел распознать.
Я быстро пересек веранду, ступил на узкий парапет, нависающий над переулком, и тяжело перевалился через перила на верхнюю террасу, что под углом примыкала сзади к моей спальне. Эта большая терраса была соединена с тем самым общим двориком на крыше, где Ману держал своих кроликов. Я спустился на четыре ступени лесенки, соединяющей обе террасы, и обогнул крольчатник. Замок был сорван, дверь распахнута. Я заглянул внутрь, но было слишком темно, чтобы разглядеть что-нибудь. Я нашарил в кармане зажигалку. При тусклом свете пламени стали видны задранные мордочки кроликов. Они дергали носиками и были явно напуганы. Тут, несомненно, кто-то побывал, об этом свидетельствовал хотя бы тот факт, что все кролики бодрствовали. Одна из клеток была взломана, на бетонном полу валялась разрубленная пополам палка, которую Ману использовал как засов. Отойдя от крольчатника, я почувствовал, что кто-то за мной наблюдает. Вообще-то меня тянуло назад в постель, но следовало все же выяснить, каким путем скрылись воры и, по возможности, откуда пришли. Конечно, они могли воспользоваться дверью, ведущей на внутреннюю лестницу, и спуститься по ней на улицу. Но тут сильное эхо, особенно ночью, а нижняя дверь, та, что открывается на улицу, отчаянно скрипит. Я же ничего не слышал.
Двигаясь вдоль парапета, я дошел до дальнего конца дворика. Отсюда было несколько футов вниз до плоской крыши соседнего здания, где вокруг леса труб и телевизионных антенн сохранялось свободное пространство. Там я и уловил движение, шорох одежды.
Ветер с моря напомнил, что я вышел на воздух полуголым. Руки и спина покрылись гусиной кожей, меня трясло от холода. Стараясь не производить шума, я спрыгнул на соседнюю крышу, отдышался, приземлившись, двинулся к дымовым трубам и едва не споткнулся обо что-то. Вернее, о кого-то: это оказался то ли невысокий мужчина, то ли крупный мальчик, закутанный в черное, что делало его похожим на воина племени ниндзя. Лица его почти не было видно, лишь глаза блестели в прорези, проделанной в черном шарфе. Мы смотрели друг на друга, он (так мне во всяком случае казалось) — нервно, я — с любопытством. Ниндзя сидел, прислонившись спиной к кирпичной кладке трубы. Тут я заметил еще двоих, они опустились на корточки в глубокой тени. Между ними валялись два мешка. В один было завернуто нечто, напоминающее по форме то ли конус, то ли треугольник. Другой мешок дергался. Я ощутил полный идиотизм происходящего: что я здесь, полуодетый, делаю в компании трех закутавшихся с ног до головы типов с их воровскими трофеями? Я извлек из кармана шорт пачку «Кэмела».
