В понедельник, оставив Лиу и Цака за главных казначеев и снабженцев, я отправился с пятью студентами к команчам. На тачке ехал сундук с казной, за которую теперь придется отвечать Валу. Именно он должен был стать главным финансистом и копировать опробованный экономический уклад, внедряя его в племя Чука.
Я в десятый раз проговаривал первые шаги, которые следовало предпринять. Организовать крытый склад и пункт питания. Провести закупку всех возможных товаров, особенно съестного. Первое, что должно быть построено, — это небольшой домик для Валу, в котором будет храниться казна. Ведь охранять ее в углу пещеры — не лучшая идея. Затем нужно будет строить столовую.
Студенты послушно кивали. Вроде бы ничего сложного, но на сердце было неспокойно.
Впрочем, время показало, что опасаться не стоило. С поддержкой Чука и усердной работой моих пятерых студентов уже через пару недель около трети всех обменов происходило с использованием монет. Проникновение денег здесь было значительно меньшим, так как команчи жили большими семьями, в которых самообеспечение сложилось испокон веков. Внутри одной семьи женщины готовили, шили, нянчили детей, мужчины охотились и мастерили себе оружие. Специализация должна была развиться со временем, когда передадутся на аутсорсинг отдельные элементы труда. Но и то, что получилось, меня вполне устраивало. Когда я возвращался, вместе со мной шел караван из двадцати человек, желающих продать Цаку снопы крапивы, соленую рыбу и пару десятков шкур. Местный магазин был почти заполнен, и я запретил Валу увеличивать запасы сверх определенной меры.
Поздно вечером ко мне в дверь постучали. Раз охранник допустил, значит кто-то из своих, мелькнуло в голове. Лиа?
На пороге стоял Цак.
— Ви извините, шо хожу к вам, когда темно, — произнес мрачный силуэт, — но я же не мог оставить лавку.
— Проходи, садись, — я жестом указал на стул. — Ты что-то хотел спросить?
— Да я имею задать вопрос. Если ви меня послушаете, то я хочу поговорить за магазин, — Цак смешно коверкал предлоги. — Я покупаю много еды за десять чатлов и продаю ее за десять чатлов.
— Да, ты работаешь перевалочным пунктом, — согласился я. — Что не так?
— Но каждый день я выбрасываю куски тухлого мяса или рыбы. Поэтому каждую субботу прошу у вас еще деньги.
— И что ты предлагаешь? — Я, кажется, понимал, куда он клонит.
— Давайте я буду покупать еду за девять, а продавать за одиннадцать? И горшки тоже. Их хорошо берут.
Предложение было более чем логично и действительно решало проблему потерь от списаний. Но не приведет ли это к нехорошим последствиям?
Я встал и зашагал по комнате. Сидя на месте, мне не думалось. Цак молча наблюдал за моими перемещениями, барабаня худыми, как у богомола, пальцами по острым коленям.
Конечно, будет кое-какое возмущение, что закупочные цены снизились, а продажные подросли. Но это подтолкнет людей к частной торговле. А это плюс. На заработанные деньги Цак сможет нанять помощника и охранника. А то бедный парень спит на своих товарах. Ну и потом всегда можно будет вернуть все назад. Отчего ж не попробовать?..
— Хорошо. — Сказал я ему после нескольких минут раздумий, и мне показалось, что глаза Цака сверкнули в полумраке комнаты. — Но правила такие. От закупки того, что стоит меньше двадцати чатлов — можешь отнимать одну монету и прибавлять одну к продажной цене. Если стоимость больше двадцати — то две монеты. И так далее.
Цак энергично кивал. Похоже, я выпустил джинна.
Через неделю из магазина мне принесли сто двадцать чатлов. Сумма была эквивалентна зарплате Цака, так что с учетом помощника и охранника он все равно находился в минусе. Но валовая прибыль все же появилась! Еще через неделю лавка вышла на самоокупаемость, заработав более двухсот монет, а спустя два дня Цак снова пришел ко мне в ночи.
— Я хочу спросить, могу я продавать другие товары?
— В смысле другие?
— Я знаю, что те, кто носит раствор на плотину, купили бы у меня тачку. Но тачку можно построить, только если ви скажете Тому сделать ось. Я договорился с плотником, он сколотит мне остальное за пятнадцать чатлов, но без оси — ничего не получится, — Цак картинно развел руки.