Ахомит, как мне показалось, удовлетворенный, ушел на море проверять ловушки, а я принялся наблюдать.
Наблюдение оказалось довольно скучным занятием. Я уже не помнил когда бесцельно бродил и смотрел за происходящим, не занимаясь физическим трудом или изобретениями. Были, конечно, и интересные моменты, на которые я раньше не обращал внимания. Пещеры команчей делились на сектора, каждый из которых был занят одной семьей. В центре пещеры была общая зона, около стен сваливали шкуры, принадлежавшие разным родам. Это отличалось от нашего уклада: у команчей, помимо четко выраженной семьи, был сильнее развит собственнический инстинкт и желание защищать личное пространство. За пару дней, проведенных в племени, я не раз видел, как одна женщина вцеплялась в другую или рявкала, когда возникало подозрение, что соседи покушаются на ее шкуры. Чем не коммунальная квартира, подумал я.
С едой, правда, порядок был другой. Собиратели наедались в момент лесных вылазок, а всю оставшуюся добычу приносили в общак. Так же поступали и рыбаки с охотниками. Пища готовилась на костре, и наступал момент дележа, который шел по принципу значимости родов. Чук и его дружина получали лучшие куски и затем делили их со своими семьями. Главы родов по некоей внутренней иерархии получали остальное. Около пятой части добытой рыбы и мяса засаливалось и уходило в запасы. Племя начинало готовиться к зиме.
Мой прогрессивный взгляд не переставал подмечать слабые места. На кухне можно произвести серьезные улучшения: у команчей почти не было посуды, поэтому не варили супы, не отваривали корни и грибы. Надо будет заняться бытом Чука, а то он совсем застрял в каменном веке, — решил я. Не отходя от кассы, я показал, как правильно нанизывать грибы на веревку и сушить их рядом с костром. Заготавливайте! Потом пригодятся для грибного супчика.
Продолжая наблюдать за бытом, я с удивлением увидел, как вечером женщины, собравшись вместе, брали жир, оставшийся после пойманного кабана, и втирали его в волосы. Я подошел поближе ровно настолько, чтобы не смущать чуковских красавиц. Закончив натирание головы грязным салом, дамы совершили еще более странный поступок, полностью поглотивший мое внимание. На жирные слипшиеся волосы они стали сыпать золу из прогоревшего костра, растирая ее резкими движениями рук. Через некоторое время эта кучка женщин стала походить на грязных замарашек, но вскоре ситуация начала проясняться. Закончив этот странный обряд, посыпанные пеплом ушли в сторону ручья и через полчаса вернулись с чистой головой. После этого женщины принялись расчесывать длинные волосы, используя как гребни подходящие для этого кости животных, и через некоторое время я убедился, что вся процедура этого древнего салона красоты явно пошла на пользу.
Обтирание жиром делали только женщины, обладавшие, по-видимому, статусом любимых жен, или каким-то иным, более привилегированным, чем остальные. Волосы тех примерно тридцати туземок, прошедших эту процедуру, выглядели значительно более красивыми, чем у остального племени. Я бы даже сказал, мягкими и шелковистыми. Никогда бы не подумал, что жир с золой могут оказывать такое воздействие. Нужно будет попробовать это у себя, когда вернусь. Несмотря на почти ежедневные ванны, я остро ощущал нехватку мыла и шампуня.
Вернувшись к наблюдениям за складом, я был вынужден признать, что Ахомит оказался прав. Притом, что запасы должны были расти каждый день, они, похоже, оставались статичными. Мешки из шкур, набитые соленой рыбой и мясом, занимали больше половины специально выделенной для них сухой пещеры. Там же находились съедобные корни, лежащие в своеобразном гнезде из соломы и веток. Навскидку, с точностью до одного мешка определить объем резервов было нереально. Но познания в элементарной математике помогли выявить, что на четвертый день моего пребывания число мешков уменьшилось на один. Похоже, в племени завелись «крысы».
Все мое внимание переключилось на пещеру с запасами. Поскольку к ней имело доступ весьма ограниченное число людей, я вскоре выяснил, что есть два сменяемых охранника и три женщины, которые приходят с кухни. Изредка в пещеру заходят те, кто эти запасы доставляет. Два дня наблюдений ничего не дали, запасы исправно пополнялись. Похоже, что мое особое внимание не осталось незамеченным. Ночью дежурил Бык, которому было велено никого не выпускать из пещеры, если он идет со съестным, и поднимать в случае чего тревогу.
