-- Неужели его нельзя поймать?
-- А как? Бьютифон не телефон, подслушать нельзя. Конечно, теоретически можно установить на нашей станции столько же мониторных экранов, сколько бьютифонов во всей стране. Но практически ничего не получится: во-первых, нет места, чтобы все их разместить, а во-вторых, некому следить за всеми экранами. Это ведь гигантская работа. Так что приходится надеятся только на счастливый случай. Если кто-нибудь из абонентов ошибется номером и попадет в квартиру этого субъекта, а потом сообщит нам... Но я думаю, если кто случайно и увидит подобное зрелище, то сообщать не станет, а будет смотреть с полным удовольствием, так сказать, взахлеб...
-- Гм... да...
-- Но это еще что! Есть случаи и похуже. Некоторые хулиганы специально звонят знаменитым актрисам и модным красавицам, а когда у тех на экранах появляется их изображение, начинают вытворять бог знает что. А сами безумно веселятся.
Рассказывая мне обо всем этом, он подался вперед, весь напрягся. Глаза у него блестели. По-моему, он сам безумно радовался.
-- Да, шутка некрасивая, дурная шутка, -- кивнул я.
-- Вот именно, очень дурная шутка. Но мы бессильны... -- он передохнул, отер пот со лба. -- Да, так о чем мы с вами говорили?
-- Вы сказали, что помимо прочих документов я должен принести справки от врача-психоаналитика. Это, значит, все... -- я поднялся. -- Ну, до свиданья, бегу оформлять документы.
-- А кто вам сказал, что этого достаточно? -- он усмехнулся, подняв на меня глаза.
-- Как? Надо еще что-нибудь?!
-- Да, да... -- он перебрал бумаги и склонил голову набок, словно в раздумье. -- Сейчас, сейчас... Что же еще-то нужно...
-- Да что вы, издеваетесь надо мной, что ли?! -- вспылил я. -- Почему вы требуете всю эту чепуху только у меня? Я же видел, как вы разговаривали с другими абонентами, просили одну справку о доходах.
-- Другие -- это другие, а вы -- это вы! -- сказал он с откровенной неприязнью. -- И вообще кто орет так, как вы, не может иметь бьютифон.
-- А у меня голос такой -- громкий. От природы! Таким уж я уродился, понимаете? Ладно, давайте говорите, какие там еще от меня требуются документы! Справочки, свидетельства и прочее. Да я этих бумажонок вам целый ворох доставлю! Так что говорите, называйте, перечисляйте! Валяйте дальше! Чего там, не надо стесняться! Да не тяните волынку, я человек занятой, мне, дорогой мой, некогда!
Теперь я уже действительно орал во все горло.
Втянув голову в плечи, он отвернулся от меня.
--А вы не торопитесь, -- сказал он, -- не думайте, что вам так сразу и поставят бьютифон, стоит вам лишь принести все документы.
-- Что, что?.. А когда же поставят?
-- Затрудняюсь точно сказать. Года через два, наверно, а может, и через три.
-- Но почему, почему? Почему я вынужден так долго ждать? -- завопил я в полном отчаянии.
-- Почему долго? А потому! Вот так-то.
-- Долго -- это не объяснение. Будьте любезны сказать мне, в чем дело!
Он уставился на меня в упор. Глаза его так и пылали ненавистью.
-- Очень много желающих! Очередь огромная! -- отчеканил он. -- А прежде всего мы ставим аппараты тем, кто не вызывает у нас никаких подозрений. Если придраться не к чему, тогда сразу и ставим. И вообще вам лучше прийти как-нибудь в другой раз.
-- Сопляк, тварь несчастная! -- я задохнулся от гнева и возмущения. --Да как ты смеешь так разговаривать с людьми, используя свое служебное положение?!
-- Если вам не нравится, как я разговариваю, можете идти домой. И будьте уверены -- бьютифон вам никогда не поставят, -- он злорадно усмехнулся. -- Я запомнил вашу фамилию. Даже страшно подумать, что может случиться, если такому, как вы, поставят бьютифон!
-- Ах так?! Но мы еще посмотрим! Думаешь, вся фоновидиковая цивилизация на тебе одном держится? Надо же быть таким самодовольным, ограниченным ослом! Скажите, пожалуйста, какие высокие полномочия! Это же прямое вмешательство а личную жизнь граждан свободной страны!
-- Что ж делать, таковы мои обязанности. Я лицо ответственное, и мне придется держать отчет перед начальством, если я дам разрешение на установку бьютифона такому неуравновешенному человеку, как вы.
