Цивилизация - страница 23
Сколь ни велико было влияние святого Бернарда, не меньшую роль в распространении культа Марии сыграло великолепие Шартрского собора. Уже то, что он был воздвигнут, иначе как чудом не объяснить. Старую романскую базилику уничтожил страшный пожар 1194 года, от нее остались только башни и западный фасад, и все уже оплакивали погибшую в огне бесценную реликвию. Но когда разобрали завалы, рубашку Девы Марии обнаружили в крипте невредимой. То был несомненный знак – Божья Матерь повелевала отстроить новый храм, еще более прекрасный, чем прежний. И вновь летописцы свидетельствуют, как со всех концов Франции в Шартр стали стекаться добровольные помощники, как целые деревни снимались с места, чтобы доставить строителям все необходимое, а потребности на этот раз многократно возросли – новый собор был больше по размерам и сложнее по архитектуре, над ним трудились сотни каменщиков, не говоря об армии витражистов, которым предстояло остеклить сто семьдесят огромных оконных проемов. Рискуя показаться сентиментальным, признаюсь, что меня не оставляет чувство, будто истовая вера людей, всем миром строивших Шартр, наполнила его своды таким могучим духом всенародного религиозного подъема, что в этом отношении ему уступают даже великие французские соборы в Бурже и Ле-Мане.
Однако, справедливости ради, надо сказать и о том, что одна только вера не способна была бы воздвигнуть собор, не будь шартрская епархия баснословно богата. После пожара соборный капитул во главе с епископом принял решение три года подряд отдавать свой доход на восстановление храма, а доход их, в пересчете на современные деньги, составлял около 750 000 фунтов в год (из которых 25 000 – доход епископа). Прибавьте к этому особые отношения Шартрского аббатства с французским королевским домом, и вы увидите, что чуду Шартра, как и большинству чудес на свете, можно дать сугубо материальное объяснение, которое, впрочем, далеко не все объясняет.
Новый собор был построен в новом архитектурном стиле, который осенил своим авторитетом Сугерий в Сен-Дени и за которым в истории искусства закрепилось наименование «готический» или «готика». Вот только в Шартре перед зодчим поставили задачу возвести здание на фундаменте сгоревшего романского храма, а это означало, что готическими сводами нужно было перекрыть небывало широкое пространство. Для решения этой конструктивной проблемы архитектор воспользовался системой передачи распора от свода с помощью аркбутанов (наружных полуарок) и контрфорсов (наружных опорных столбов), и это тот самый счастливый случай, когда суровая необходимость приводит к архитектурной инновации невероятной, фантастической красоты. Заметьте, что внутри храма нет и следа натужности или компромисса, продиктованных техническими сложностями: кажется, будто это органичное в своей целостности пространство выросло из земли само собой, в силу естественного закона гармонии.
О готическом стиле написано уже столько, что его давно воспринимают как данность, как нечто само собой разумеющееся. А между тем это одно из выдающихся достижений человечества. Со времен самых первых попыток цивилизованной жизни выразить себя в архитектуре – взять хотя бы древнейшую пирамиду в Саккаре – человек мыслил любое строение как некую опирающуюся на землю тяжесть. Он покорно принимал материальную природу своего творения, а если и пытался преодолеть ее посредством пропорций, цвета и драгоценных камней, всегда наталкивался на ограничения, вызванные проблемами устойчивости и веса. Вес всегда пригибал его к земле. Но с изобретением готического стиля (опорных столбов в виде пучка колонн, разветвляющихся в вышине на ребра свода или стрельчатой арки) камень становится словно бы невесомым – невесомым выражением человеческого духа.
По той же причине у человека появилась возможность окружить свое пространство стеклом. Сугерий пошел по этому пути, чтобы наполнить светом храмовый интерьер, но затем ему пришло в голову использовать застекленную поверхность в эстетических и дидактических целях, причем зрительское впечатление от витражных панно благодаря игре света было несравненно сильнее, чем от матовых стенных росписей. Мне кажется, мысль Псевдо-Дионисия о постижении божественного через материальное, через чувственное восприятие, как нельзя лучше воплотилась в Шартрском соборе. Когда обводишь взглядом витражи, окружающие тебя со всех сторон, пронизанный их светом воздух словно дрожит и мерцает, и этот поразительный эффект достигается на чувственно-эмоциональном уровне восприятия. Что касается иных уровней, то уяснить развитие сюжетов на многочисленных витражах, даже если в руках у вас схема-подсказка, составленная знатоком иконографии, очень непросто; и я сильно сомневаюсь, что богомольцы начала XIII века были настолько сведущи, чтобы расшифровать все представленные здесь истории. Но мы знаем и другое: знаменитый фриз Парфенона, когда он занимал свое первоначальное положение
