Оррен закивал.
— Так его поймали? — нарочито равнодушно поинтересовалась Айрис.
— Нет, конечно. Этот наглец сбежал, перебив дорогой почти всю свору барона. Видать, этот вор отчаянный головорез!
— И что же барон? — спросил Рик. — Он ведь, наверное, не успокоится, пока не поймает этого мерзавца?
— Да уж, наш барон не такой человек, чтобы забыть и оставить все как есть. И знаете, что я вам скажу… — Задумчиво поскребывая свой нос, он выглянул в коридор, затем в окно, а вернувшись, прошептал: — Примите совет, друзья мои. Уходить вам надо отсюда, и побыстрее. Лучше всего — прямо сейчас.
— Нам? Уходить? Но с какой кстати? — изобразил страшное удивление Рик.
— Мендор, — ответил хозяин. — Знаете, кто это?
Рикерт пожал плечами, но тут вмешалась Айрис
— Слышала я про него. Местный воровской король, — с презрением бросила она. — Шишка, одним словом.
— Потише, прошу вас, — воровато оглянулся Оррен. — Стены могут иметь уши, знаете ли.
Айрис презрительно фыркнула, подошла к окну, и солнце вновь обрисовало ее точеную фигурку. Рядом шумно сглотнул Оррен, Рик сдвинул брови и откашлялся.
— Кхм… И что же этот Мендор?
— Мендор… А-а, ну да, Мендор. — Оррен нехотя развернулся к молодому человеку. — Говорят, что барон пообщался с этим самым Мендором, тот теперь будет землю рыть. Он бы и так землю рыл, все ж таки вор орудует на его территории, но теперь он, пожалуй, город вверх дном перевернет. А у нас городишко хоть и немалый, но все ж не Амберг. Мышь не спрячется.
— И давно был разговор?
— Да утречком.
Рикерт ощутил, как внутри все холодеет.
— Ну а мы-то тут при чем? — спросил он, хотя ответ уже не имел особого значения.
— А при том, мои дорогие, наемник тот, с которым вы вчера поцапались, на службе у Мендора состоит.
— То-то ты его выставил вчера, смельчак.
— Выставил за дело. Мендору плачу вовремя, так что мне бояться нечего. Он, чай, не дурак, понимает от кого деньги, а от кого головная боль. А вот вы двое… Всех приезжих шерстить будут, а уж на вас-то наемник первым пальцем покажет. Ну ладно. Это все ваши дела. Пора мне.
Оррен поднялся и, бросив последний взгляд на Айрис, по-прежнему стоявшую у окна, ушел, плотно притворив дверь.
— Нужно уходить, Айрис. Может, ворота еще не успели перекрыть.
Рикерт поднялся, прошелся по комнате. Как и обещала Айрис, раны ныли, но вполне терпимо.
— Никуда мы не пойдем, Рик. — Она обернулась, взгляд ее был холоден как лед.
— То есть как?
— Чихать я хотела на этого Мендора, — отрезала она. — Пока не сделаю то, что должна сделать, я останусь здесь.
— А что ты должна сделать, Айрис?
— А это уж не твоего ума дело!
Она поджала губы и отвернулась к окну.
— Ты не понимаешь, — вздохнул Рик.
— Я все понимаю. И гораздо лучше тебя. А теперь хватит об этом. Если боишься, я тебя не держу, — бросила она.
Рикерт покачал головой и направился обратно к постели. Что ж, он не ошибся. Айрис была действительно весьма целеустремленной девушкой. Плохо то, что она явно переоценивала свои силы. Какой бы сильной, быстрой и ловкой она ни была, десяток закованных в сталь кнехтов барона или пусть даже головорезов Мендора быстро расставят все по своим местам.
А что же в такой ситуации делать ему? Что он вообще может сделать?..
— Верь мне, — неожиданно сказала Айрис. — Все будет хорошо. Я справлюсь.
Она вновь присела возле кровати.
— Мне нужна одна только ночь, Рик. А утром мы уйдем.
— Ты хочешь вернуться в замок?
Рикерт заглянул в ее глубокие глаза-омуты. Но там была лишь непроницаемая тьма.
— Тебе не нужно ничего знать, Рик. Так будет лучше, поверь.
— Ты едва выжила в прошлый раз.
— Я знаю. Но я умею учиться на ошибках. Теперь все будет по-другому.
Весь день Рикерт провел в комнате. Айрис уверяла, что для скорейшего заживления ран необходимо как можно больше спать. Рик не сопротивлялся. Придется ли им бежать или сражаться, ноющие раны были вовсе ни к чему. Тем более что он не собирался оставлять ее одну и в эту ночь.
Однако вечером, глотнув предложенного Айрис лечебного снадобья, Рик понял, что его перехитрили. В сон потянуло с такой силой, что он не успел даже выругаться.
А утром Рикерт очнулся уже в другом месте, связанный по рукам и ногам. Он лежал на полу, в куче грязной соломы, а вокруг вздымались сырые каменные стены подземелья. Сверху, из крохотного окошка с трудом пробивался солнечный свет, а иногда — свежий утренний ветерок.
