нюанс. Я его сам и добил – выжить ему всё равно не светило. Ривом его звали,
восемнадцать лет ему было. Я вспомнил его обезображенное лицо – откушенный нос,
кровавые лохмотья на месте ушей, насквозь продранные когтями щеки – и руки сами к
мечу потянулись. Но верги уже близко подошли. Достаточно близко, чтобы детали
разглядеть. Надо сказать, мне в их облике сразу что-то необычным показалось, но только
сейчас меня осенило: да это ж новы! Теперь-то всё понятным становилось – и появление
их в зачищенном лесу, и то, что ликтора они живым отпустили. Новы они, вот в чём дело
– то есть, новое поколение вергов.
Бестии сегодня не те, что были в начале Смутного Века. Чучело верга, в
императорском музее прямо у входа стоящее, больше похоже на чучело огромного волка,
на задние лапы вставшего: горбатый, весь густой шерстью покрытый, пальцы на руках
почти не выделяются – лапа и лапа. И с другими бестиями та же история – первое
поколение от зверей и не отличишь. Так, говорят, довольно долго было. А потом начали
появляться новы – измененные бестии. Никто еще никогда не видел, как и откуда они
приходят, но, говорят, что их зверобоги лично приводят. Сначала появляется в разных
местах несколько групп нов, потом все рождающиеся от старых бестий щенки уже тоже
начинают выглядеть по-новому. И, что любопытно, всё к человеку ближе. Разговаривал я
на эту тему с одним богословом из Аквинии – Тома его звали. Так вот говорил этот Тома,
что сия тенденция есть знак совершенности человека, и, стало быть, является косвенным
подтверждением того, что именно человек создан по образу и подобию божьему, коему
зверобоги безуспешно пытаются подражать. Ну, не знаю. Может, и так. Я одного боюсь –
как бы однажды подражание не стало совершеннее оригинала. Ибо не так уж эти попытки
безуспешны.
Пока я размышлял, верги уже совсем близко подошли, так что я все подробности
разглядеть смог. Точно, новы, и как я сразу не заметил? Осанка прямее стала, плечи шире –
совсем фигура на человеческую теперь похожа. И шерсти у этих нов поменьше – да что
там, почти совсем нет. Шерсть, в привычном понимании этого слова, у них только на
голове и осталась – совсем как волосы у людей. А всё остальное тело короткой гладкой
шерсткой покрыто. У предыдущего поколения еще на ногах шерсть кучерявилась, а у этих
– вон – ноги из шорт торчат почти человеческие. Что еще? Глаза крупнее стали, пальцы
длиннее. У вергов и так зрение – не чета человеческому, а теперь, стало быть, еще лучше
станет. Лапа еще больше на руку похожа, значит, с инструментами они теперь получше
управляться будут. И с оружием тоже. И головы, кажется, крупнее стали – не иначе мозгов
теперь туда больше помещается. В общем и в целом, для нас появление нов – новость
нехорошая. Потому что означает это, что туже нам придется. Но то, что для всех нас
плохо, лично для меня может спасением стать. Потому что у первых нов поначалу опыта
никакого нету. Я не про умение драться, по лесу бегать или в горло впиваться – в этом они
с рождения мастера, этого у них не отнимешь. А вот тех крупиц опыта, добытых, когда
непосильным трудом, когда невероятной удачей, но всегда – дорогой ценой; тех
драгоценных песчинок, которые только иногда и перевешивают чашу весов судьбы в
сторону жизни – этого у нов еще нет. И в этом моя надежда.
Тут я замечаю самку – она в этой стае одна, поэтому я не сразу на неё внимание
обратил. А обратив – с трудом удержался, чтобы не присвистнуть одобрительно. В верном
направлении идёт ваша зверобогиня, в верном. Так еще два-три поколения и, глядишь,
вержьи самки в борделях вольпам конкуренцию составят. До чего фигурка ладная, аж
любоваться тянет. И самое главное – сосков теперь всего пара осталась против четырех в
прошлом поколении. Хотя, кому как, конечно. Знаю вполне уважаемых мужей, которые на
женщину из людей и не взглянут – только вольп им подавай. И всё потому, что у
последних грудей не в пример больше. Но я в этом смысле консерватор и считаю, что в
