– Возможно, он уронил кинжал, – предположила Изабель. – Все произошло в один миг. Боумен не успел защититься. Бедняга. – Она присела на корточки и с состраданием уставилась на тело. – Знаешь, Хок, мне не по себе, даже стыдно: ведь Боумен был мне неприятен. Временами я готова была его разорвать на кусочки. Я считала, что убийца – он…
– Я тебя понимаю. Я тоже так думал. В этом есть резон – у него был мотив и возможности… И он мне тоже не нравился. – Хок устало помотал головой. – Ну ладно, извиниться перед ним мы все равно уже не сможем. Но зато мы отыщем его убийцу. Итак, если Боумена больше нет, кто у нас теперь главный подозреваемый?
– Кэтрин? – неуверенно произнесла Фишер – Она ведь первой оказалась на месте преступления.
– Вряд ли, – возразил Хок. – Одно дело всадить кинжал в грудь, а другое… Тот, кто нанес такие раны, обладает огромной силой – так быстро справился с человеком. Только голодный волк мог так разорвать горло. Вспомни, Кэтрин находилась очень близко к телу, но на ее одежде нет и следа крови.
– Ты прав. Убийца Боумена должен быть весь в крови. Ты видел…
– Нет, – быстро ответил Хок, – я внимательно рассматривал присутствующих, но крови ни на ком не заметил. Может, у убийцы было время переодеться.
– Черт, – выругалась Фишер, – если бы мы нашли одежду, поиск убийцы значительно бы упростился…
– В этом деле все непросто, – сурово оборвал ее Хок. – Хотя мы проверим все комнаты, но, боюсь, окровавленной одежды не найдем. Убийца слишком умен.
– А почему ты отобрал меч у Сталкера? – внезапно спросила Фишер.
– А что?
– Ты сказал, будто собираешься кое-что проверить. Что ты имел в виду?
– Да так, пустяки. Мне, откровенно говоря, не хотелось чувствовать его у себя за спиной с мечом в руках. Вспомни, ведь на нем оказались только брюки. А где рубашка? Сдается, он ее снял, желая избавиться от следов крови.
– Возможно. Знаешь, Хок, нам с тобой и раньше приходилось распутывать сомнительные дела, но это будет самое гнусное. Какая-то бессмыслица. Я понимаю, что Блекстоуна могли убить, у него врагов было больше, чем у всех нас вместе взятых. Но почему теперь Боумен? И зачем такой зверский способ убийства?
– Понятия не имею.
Поднявшись с колен, Хок какое-то время внимательно изучал кинжал убитого, потом заткнул его за голенище сапога. Фишер тоже поднялась и осторожно озиралась по сторонам. Меч она из рук не выпускала. Хок посмотрел на тело Боумена.
– Может быть…
– Что?
– Не исключено, что его смерть была случайной. Боумен вышел в коридор и, возможно, столкнулся с преступником, поэтому у того не было другого выхода, как только убрать нежелательного свидетеля.
– Но этим не объяснишь жестокость, с которой убийца расправился с Боуменом… И почему такие странные раны на руках и груди? Они явно напоминают следы когтей.
– Что ты хочешь сказать? По-твоему, он убит зверем?
– Не обязательно. Вспомни убийцу из Долины. Все считали, будто убийца – медведь, а им оказался человек с медвежьей лапой, привязанной к дубинке.
– Да, я помню это дело. Но зачем убийца пошел на такие хитрости, когда с Блекстоуном он расправился самым тривиальным образом? Если только…
– Если только что?
– Если только действовал тот же самый убийца. Вспомни, Визаж угрожала убить Боумена и отомстить за Блекстоуна…
– Два убийцы под одной крышей? Помилуй, Хок, это уж слишком! – застонала Изабель. – Я слышала слова Визаж, но в них звучали горе и гнев. Ты же ее видел. Неужели ты предполагаешь, будто такая крошка могла убить человека подобным способом?
– Нет, конечно. Слушай, а я ведь уже видел подобные раны.
– Правда? Где?
– В Девилс Хук, – резко ответил Хок. Он посмотрел на мертвое тело и сердито потряс головой. – Дело с каждой минутой все запутывается. Пойдем осмотрим спальни. Вдруг нам повезет.
– Будем надеяться.
Они начали с первого помещения слева от лестницы. Эту комнату Гонт предоставил Кэтрин после убийства Блекстоуна. Комната выглядела совершенно нежилой: горела масляная лампа, постель не смята. Кэтрин не откинула даже покрывала.
– Странно, – пробормотал Хок, глядя на постель. – Она была в шоке, Гонт дал ей успокоительное, но взгляни, она даже не прилегла. Она даже не разделась.
