– Отказ сотрудничать с нами сам по себе уже преступление, – спокойно пояснила Фишер. – Уверена, вы помните статью закона о препятствии Стражам в выполнении их служебного долга.
– Вы не посмеете…
– Я не посмею?! – усмехнулся Хок. Его взгляд устремился на лорда, и Хайтауэр первым отвел глаза. Вперед вышел Сталкер.
– Я имел дело с убийцами, – сказал он. – Поэтому, если могу быть вам полезен, только дайте знать.
– Благодарю вас, сэр Сталкер, – ответил Хок. – Буду иметь в виду ваше предложение.
Он повернулся к Гонту.
– Сэр, нет ли у вас свободной комнаты, где мы с напарником спокойно побеседовали бы с вашими гостями?
– Конечно, капитан. Моя библиотека, думаю, вам подойдет. Прямо напротив гостиной, через холл.
Библиотека оказалась маленькой уютной комнаткой. Гонт провел Стражей внутрь и легким взмахом руки зажег две масляные лампы. Стены заняты стеллажами с книгами. Около камина стояли два удобных кресла. Из библиотеки вели две двери.
– Куда они выходят? – спросил Хок.
– Дверь справа – на кухню, – объяснил Гонт, – а левая – в мою личную лабораторию. Обе заперты и защищены на долгое время.
– Прекрасно. Библиотека подойдет нам как нельзя лучше. Итак, мы начнем с вас, сэр Гонт, раз уж вы здесь.
– Разумеется, – согласился чародей. – Но нам понадобится еще одно кресло.
Он резко взмахнул рукой, дверь распахнулась, и из гостиной в библиотеку въехало кресло. Дверь опять захлопнулась. Когда все удобно расселись, Хок заметил:
– Весьма впечатляюще.
– Ничего особенного, – махнул рукой чародей. – Итак, приступим; с чего начнем? Никогда не участвовал в расследовании убийства. О чем вы собирались меня спросить?
– Ни о чем конкретном. Первый вопрос: вы узнаете этот ключ?
Хок кивнул Фишер, та, вытащив ключ из кармана, протянула его чародею. Гонт взял ключ в руки, повертел и вернул Изабель.
– Похож на один из моих. Это ключ от комнаты Вильяма?
– Об этом мы как раз и хотели узнать.
Гонт пожал плечами.
– Все ключи для меня одинаковы. С тех пор как я живу один, я редко пользуюсь комнатами наверху. Обычно ношу все ключи на одном кольце. Сейчас я их все раздал… Но нетрудно определить, чей это ключ. Где вы его нашли?
– В комнате Блекстоуна, – ответила Фишер. – На полу около двери.
Гонт удивленно взглянул на Хока.
– Тогда почему вы спрашиваете, его ли ключ?
– Мы должны быть твердо уверены, – терпеливо объяснил Хок. – Никогда не угадаешь, какая деталь окажется действительно важной, а какая пустяком. Если вы уверены, что ключ от комнаты Блекстоуна, сообщите нам. А теперь, сэр Гонт, расскажите, что вы делали, когда гости поднялись наверх?
– Я прошел на кухню. Первое блюдо было почти готово. Мне оставалось только разлить его по тарелкам и в последний раз попробовать жаркое. Я так и сделал, а потом решил проверить сервировку стола. Выйдя в холл, я сразу ощутил – свершилось убийство.
– Вы почувствовали, что произошло убийство? – переспросила Фишер.
– Да, именно так, – подтвердил Гонт. – Я не могу объяснить, что я пережил. Я ощутил какое-то беспокойство, словно в доме случилось что-то ужасное. Я поднялся наверх узнать, все ли в порядке, и обнаружил, что вы собирались ломать дверь комнаты Вильяма. Остальное вам уже известно.
– Да, – задумчиво кивнул Хок. – Скажите, сэр Гонт, возможно ли совершить телепортацию в вашем доме, но так, чтобы вы не знали об этом?
– Телепортацию? Конечно, нет. Такие заклинания требуют огромной силы и большого мастерства. Малейшая ошибка в координатах точки назначения – и конец. Я понимаю, к чему вы клоните, капитан Хок, но в моем доме убийце не удалось бы телепортироваться в комнату Блекстоуна и выйти из нее. Моя защита направлена против этого. У меня ведь тоже есть враги. Даже я сам не в силах телепортироваться в доме, не сняв заклятий.
– Понимаю. Тогда давайте обсудим врагов Советника. Как известно, он не пользовался популярностью в определенных кругах. Но кого-нибудь конкретно, кто был бы способен на убийство, вы можете назвать?
– Не скажу вам определенно, – нахмурился чародей. – Многие в Хейвене вздохнут с облегчением, узнав о случившемся, но не назову сумасшедшего, решившего расправиться с Вильямом в моем доме. Всем известно, я воспринял бы это как личное оскорбление.
