— Ни пуха! — шепчет он, пожимая мне клешню. — До скорого.
Грета ждет меня, лежа на прежнем месте.
— Ты не слишком скучала? — спрашиваю я, развязывая ее. — Как видишь, я держу свое слово: отсутствовал не больше часа. Чем занималась? Строила планы мести?
Она растирает затекшие запястья.
— Сукин сын! — ворчит она.
Я обнимаю ее за талию и жадно чмокаю в шею.
Она отталкивает меня, словно я стал лягушкой.
— Эй, ты чего? Обиделась?
Она качает головой и крутит указательным пальцем у виска.
— Ты чокнутый, честное слово! Жжешь мне ноги, привязываешь на несколько часов к кровати и хочешь, чтобы я бросилась к тебе в объятия и называла моим любимым?!
— Бизнес одно, чувства другое… Давай вернемся к нашим баранам. BZ 22 находится на пути в Лондон. Надеюсь, что Жизель и я очень скоро последуем за ней…
— Надежда помогает жить.
— Ты права. Если ты дорожишь своей шкурой, мы могли бы сотрудничать.
Она поднимает брови.
— Тебя шокирует это слово?
— Давай рожай!
— Так вот, я предлагаю тебе запись и… солидную премию наличными в обмен на свободу Жизель.
Она разражается хохотом.
— Ты принимаешь меня за идиотку?
— Вовсе нет. Повторяю: BZ 22 в надежном месте. Ни ты, ни я, ни Карл не можем вернуть его. Значит, нам остается только разработать план бегства. Ни о каких переговорах, которые в любом случае закончились бы для меня и малышки одинаково, не может быть и речи. Если я вытащу девушку, мы сразу переберемся в Англию. Благодаря лампе у меня появится возможность получить столько бабок, сколько я захочу. Предлагаю за твою помощь миллион франков. Так ты получишь хоть что-то…
— Какая у меня гарантия, что ты пришлешь мне деньги?
— Гарантии никакой, моя райская птичка, — совершенно честно отвечаю я. — Тебе придется удовольствоваться моим словом. Если не согласишься и с Жизель случится несчастье, Карл сразу получит диски, после чего тебе станет очень плохо. Если убежишь, за тобой начнет охоту необыкновенно эффективная полиция, знающая тебя как облупленную. Ты не получишь денег, что плохо само по себе, да еще и плохо кончишь.
— Ладно, я согласна, — вздыхает Грета.
Она вдруг кажется совершенно сломленной.
— Ну и славно… Расскажи мне о вашей базе. Прежде всего, где держат Жизель?
— В одной из камер подвала.
Я протягиваю ей карандаш и бумагу.
— Нарисуй мне план.
Я легко ориентируюсь по нему, потому что знаю место.
— Как туда можно попасть?
— Через центральный вход.
— Через центральный вход, потом по лестнице, начинающейся из караульного помещения. В общем, плевое дело…
Она улыбается.
— Да, мы умеем организовывать дело… если ты рассчитывал залезть к нам, как в монастырь, то попал всеми десятью пальцами в небо!
— Однако мне придется что-то придумать… скажи, в караулке много народу?
— С полсотни.
— А внизу, в подвале?
— Постоянно дежурят двое охранников.
Решительно, нет никаких причин для оптимизма.
— Кто из гражданских лиц — французов — имеет право свободно входить в здание?
— Поставщики, и тех при входе обыскивают.
— Ясно… Над этим следует подумать. Мне понадобятся люди. Длинный Фрэд сумел смыться из Везине?
— Да. Он и толстяк Том.
— Этого помню, но неважно. В данный момент они должны где-то отлеживаться. Дай мне их адрес и рекомендательное письмо, чтобы меня не встретили пушечным залпом. Тебе они больше не нужны, а мне могут пригодиться. С оплатой их услуг, естественно.
Грета мне сообщает, что ее ломовики отсиживаются в магазине канцтоваров на улице Шмен-Вер. Она пишет на листке бумаге следующее сообщение цифрами:
3–29–17–16–13–15–11–20–6
17–18–10–12–1–9–29
19–1–15–1–15–20–16–15–10–16
Я заглядываю через ее плечо.
— Ты не ломаешь себе мозги над шифрами. Простая замена буквы цифрой, соответствующей ее порядковому номеру в алфавите, — старый, как пирамиды, трюк!
— Важна не сложность кода, — возражает она, — а то, чтобы они знали, что это исходит от меня.
— Ладно. Скажи, как ты нашла этих бандитов?
— Это Ганс Штрейн…
— Кто?
— Фару, если тебе так больше нравится. Он взялся найти подходящую шайку.
— А где ты откопала Фару?
— Это был мой друг. Он дезертировал из германской армии после кражи…
— А! Прекрасно… Как же он мог принять меня за Мануэля, если знал его?
