— Прекрасно понимаю, мой дорогой комиссар, но, если позволите, я сделаю вывод из вашего рассуждения. Разумеется, человека нельзя заставить сказать то, чего он не знает, но то, что он знает, выжать можно. Например, в вашем случае: либо вы знаете, где лампа, либо нет.
— Совершенно верно!
— Если вы правда не знаете этого, в чем я лично сомневаюсь, наша… настойчивость будет бесполезной, согласен, но если вы знаете, то скажете. Надо попробовать. У меня есть шанс победить, в противном случае вы пострадаете зря. Жаль, но я устрою вам эту маленькую проверку…
Я пожимаю плечами.
— Замолчи, ты выжимаешь у меня слезу.
Ренар отвешивает мне удар кулаком в физию.
— Это чтобы научить вас вежливости, — говорит он.
Меня охватывает приступ ярости, который длинный быстро успокаивает демонстрацией места зимовки раков.
Я просто в бешенстве. С каким бы наслаждением я выпустил обойму в кишки этой милой компании! Для начала меня молотят, как боксерскую грушу, но я продолжаю молчать. Я слишком переполнен ненавистью, чтобы чувствовать боль.
Затем они колотят меня резиновой дубинкой по мозгам. Мне кажется, я схожу с ума. Многие свихивались и от меньшего. У меня такое чувство, что в моей голове идет скачка на Гран-При. В глазах мелькают красные молнии, все плывет…
— Вы будете говорить? — спрашивает Карл.
Этот голос! Мне кажется, от него я страдаю сильнее всего. Я живу в каком-то кошмаре.
— Вы будете говорить?
— Да пошел ты!..
Они останавливают сеанс.
Ренар что-то приказывает своим головорезам. Один из них выходит из комнаты и возвращается с Жизель.
— Раз вы так упрямы, мы попытаем счастья с мадемуазель…
— Сволочи!
Они связывают ее так же, как и меня. После двух пощечин она начинает рыдать.
— Мужайся, милая! — ору я ей.
Мужества этой девочке не занимать, это я вам говорю. Ни одна другая куколка не вынесла бы то, что терпит она. Она вся посинела от ударов, но молчит. Я снимаю перед ней шляпу!
— Эти мерзавцы как каменные! — восклицает Карл.
— Используйте сильные средства! Суперсильные! — советует подлюка Грета.
Карл пожимает плечами, подходит к шкафу, открывает дверцу и достает маленькую птичью клетку, в которой шевелится что-то темное. Он ставит клетку на стол и, указывая на нее пальцем, спрашивает:
— Вы видите, что находится в этой клетке?
Мы смотрим: крыса.
— Да, это крыса, — говорит Карл. — Самая обыкновенная крыса. Я вам объясню, какую роль ей предстоит сыграть. Этот рецепт пришел из Китая. У китайцев богатое воображение и большие познания в психологии…
Он замолкает, чтобы посмотреть, какой эффект произведут на нас его слова. Мы держимся спокойно. Эта клетка с крысой принесла в комнату какую-то разрядку.
— Крыса голодна, — возобновляет Ренар свой рассказ. — Мы приставим клетку к некой части тела мадемуазель, закрепим при помощи ремней и поднимем дверку. Что произойдет затем, представьте себе сами.
Жизель громко вскрикивает и теряет сознание.
Я по мере сил сдерживаю гнев и обращаюсь к Карлу:
— Скажите, полковник, вы офицер или садист? Человек вы или зверь?
Он снова пожимает плечами:
— Значение имеет только результат…
Я чувствую, он полон решимости. Как избежать этой гнусности? Думаю, я бы сказал, где лампа, если бы знал. А что, если… Да, это единственный выход…
— Хорошо, — говорю я с подавленным видом, — я вам все скажу. Лампа спрятана на улице Жубер, дом четырнадцать, четвертый этаж, дверь слева.
— Почему вы не взяли ее с собой? — недоверчиво спрашивает Карл.
— Потому что предварительно хотел обсудить в Англии условия ее продажи.
Мой трюк сработал. Я вижу, как лица моих мучителей проясняются.
— Где она спрятана?
— Она в люстре в столовой…
— Мы проверим…
Нас разводят по камерам… Хотел бы я знать, чем все это закончится…
