— Но могло быть так, что он нечаянно скинул сестру за борт? А потом понял, что сделал что–то нехорошее?
— Знаете, господин Мёрк, я ведь так и думала, что вы этим закончите! — Карл почувствовал, что сидящий в ней волк уже показывает зубы, поэтому требовалась осторожность. — Но хотя мне и хочется, я не буду бросать трубку, а лучше расскажу вам одну историю, которая заставит вас призадуматься.
Карл так и приник к телефону.
— Вы ведь знаете, что Уффе видел, как разбились его родители? — спросила она.
— Да.
— По моему мнению, Уффе с тех пор потерял почву под ногами. Ничто не могло ему заменить тех уз, которые связывали его с родителями. Мерета старалась, но она все–таки не мать и не отец. В ней он видел старшую сестру, с которой они играли, и это так и осталось. Если он плакал, когда она задерживалась на работе, то скорее от обиды на подружку, которая его обманула. В глубине души он по–прежнему оставался мальчиком, который ждет возвращения папы и мамы. Что же касается Мереты, то все дети в какой–то момент перестают горевать об утрате товарища по играм. А теперь история, о которой я говорила.
— Я слушаю.
— Однажды я навестила их дома. Против обыкновения я не предупредила о своем приходе, решила просто заглянуть на минутку. Идя по дорожке через сад, я заметила, что автомобиля Мереты нет на месте. Она приехала спустя несколько минут, так как просто ездила за чем–то в магазин на перекрестке. Тогда он еще работал.
— Магазин в Маглебю?
— Да. Остановившись на дорожке, я услышала тихое бормотание под окнами гостиной, похожее на детский лепет, но это был не ребенок. Только подойдя вплотную, я увидела, что это Уффе. Он сидел на террасе перед кучкой песка и разговаривал сам с собой. Я ничего не разобрала из его слов, если это были слова. Но я поняла, что он делает.
— Он увидел вас?
— Да, сразу же, но не успел прикрыть то, что перед ним было.
— А это было…
— В песке на террасе была сделана дорожка, по обе стороны от нее он воткнул веточки, а посредине лежала деревяшка от детского строительного набора.
— Ну и?..
— Вы не поняли, что он сделал?
— Стараюсь понять.
— Песок и веточки изображали лесную дорогу. Деревяшка — машину, в которой ехали родители. Уффе сделал реконструкцию аварии.
Вот это да!
— Ну ладно. И он не хотел, чтобы вы это видели?
— Он снес все одним движением. Это меня и убедило окончательно.
— В чем?
— В том, что Уффе помнит.
Оба замолчали. Звуки радио на заднем плане внезапно усилились, будто кто–то прибавил громкость.
— Вы рассказали об этом Мерете Люнггор, когда она вернулась домой? — спросил Карл.
— Да, но она сказала, что я преувеличиваю значение увиденного. Что он часто играет вот так на полу с разными вещами, которые случайно попались ему под руку. Что он испугался при моем появлении, и отсюда такая реакция.
— Вам казалось, он понял, что его застали врасплох. Вы рассказали ей об этом?
— Да, но она сказала, что это был просто испуг.
— А по–вашему, это было не так?
— Испугаться он испугался, но тут было и другое.
— То есть Уффе понимает больше, чем мы думаем?
— Я не знаю. Знаю только, что он помнит аварию. Может быть, это единственное, что он по–настоящему помнит. Невозможно наверняка знать, помнит ли он что–то об исчезновении сестры. Нельзя даже сказать с уверенностью, помнит ли он вообще сестру.
— Разве это не проверяли, когда исчезла Мерета?
— С Уффе все сложно. Я пыталась помочь полиции вступить с ним в контакт, когда он сидел в камере предварительного заключения. Пыталась добиться от него, чтобы он вспомнил, что случилось на пароме. Мы повесили на стене фотографии палубы и поставили на столе игрушечные фигурки людей, модель парома и таз с водой, чтобы он мог поиграть. Я незаметно наблюдала за ним вместе с психологом, но он не стал играть с корабликом.
— Он ничего не помнил, хотя с тех пор прошло всего несколько дней?
— Не знаю.
— Я был бы очень заинтересован в том, чтобы найти к нему подход и хоть чуточку разбудить его память. Хотя бы какие–то крохи, которые подсказали бы мне, что произошло на пароме. Опираясь на них, я бы знал, с чего начать.
— Да, я вас понимаю.
