2007 год
На следующий день все засыпали Карла рассказами о телевизионном выступлении начальника отдела убийств Маркуса Якобсена. Рассказывали попутчики по электричке, сотрудники дежурного отдела и те люди с третьего этажа, которые сочли возможным снизойти до разговора с ним. Все посмотрели это выступление — за исключением одного только Карла.
— Поздравляю! — крикнула ему одна из секретарш на всю Полицейскую площадь, другие же старательно обходили его подальше.
Все это было очень странно.
Сунувшись в дверь крохотного чуланчика, который служил кабинетом Ассаду, Карл был встречен такой улыбкой, от которой у помощника по всему лицу разбежались морщинки. Значит, Ассад хорошо осведомлен обо всех новостях.
— Ну, ты обрадовался? — спросил тот и сам себе ответил энергичными кивками.
— Чему я должен радоваться?
— Ой! Маркус Якобсен столько хорошего говорил о нашем отделе и о тебе. Самые приятные слова от начала и до конца, чтобы ты знал. Вот и моя жена сказала: мы с тобой можем очень гордиться. — Ассад подмигнул Карлу. Дурная привычка! — И еще ты станешь комиссаром полиции.
— Чего?
— Сам спроси у фру Сёренсен! Она приготовила для тебя бумаги и велела, чтобы я не забыл тебе сказать.
Но Ассад зря старался — из коридора уже слышалось цоканье каблучков приближающейся фурии.
— Поздравляю! — выдавила она с усилием, одновременно одарив сладкой улыбкой Ассада. — Вот бумаги, которые тебе нужно заполнить. Занятия на курсах начинаются в понедельник.
— Дивная женщина! — произнес Ассад, как только она целеустремленно направила свои стопы прочь из подвала. — О каких курсах она говорит, Карл?
Карл вздохнул:
— Не посидев за партой, нельзя стать комиссаром.
— Тебя забирают отсюда? — Ассад скорчил разочарованную гримасу.
— Никто меня ниоткуда не заберет.
— Тогда я не понимаю.
— Ничего, поймешь! Расскажи–ка мне лучше, как там все прошло у Харди!
Глаза Ассада неожиданно округлились:
— Мне там совсем не понравилось. Большой мужчина лежит под периной и даже не двигается. Потом пришла сестра и хотела меня выгнать. Но с этим ничего, уладилось. Она по–своему даже очень приятная женщина. — Он заулыбался. — Думаю, она это поняла по моему лицу, так что просто ушла.
Карл воззрился на него в полном недоумении. Иногда Ассад доводил его до такого отчаяния, что хоть бросай все и беги на край света.
— А Харди, Ассад? Я же спрашивал тебя о Харди! Что он сказал? Ты прочел ему что–нибудь из этих фотокопий?
— Да. Я читал два с половиной часа, после этого он заснул.
— Ну и дальше что?
— Дальше он спал.
Только могучий мозг Карла смог удержать руки от того, чтобы схватить Ассада за глотку и придушить.
А тот улыбался:
— Но я туда еще вернусь. Когда я уходил, сиделка попрощалась со мной очень вежливо.
У Карла опустились руки:
— Раз уж ты так хорошо умеешь ладить с дамочками, то давай–ка сходи наверх и подмажь на всякий случай секретарш.
Ассад оживился. На его лице ясно читалось: это гораздо приятнее, чем торчать в подвале, обряженным в халат уборщика и зеленые перчатки.
Карл посидел немного, глядя в пустоту. О чем бы он ни думал, на заднем плане все время крутилась мысль о разговоре с Карен Мортенсен, служащей отдела здравоохранения Стевнса. Существует ли какой–то способ достучаться до сознания Уффе? Можно ли пробудить его память? Не спрятано ли в ней то, что объяснило бы исчезновение Мереты Люнггор, и нельзя ли как–то это извлечь, если нажать на нужную кнопку? Можно ли использовать память об аварии, чтобы найти эту кнопку? Вопросов, которые требовали решения, становилось все больше и больше.
Он окликнул своего помощника, бывшего уже на полпути к лестнице:
— Ассад, еще одно поручение! Раздобудь мне все сведения, относящиеся к аварии, в которой погибли родители Мереты и Уффе. Решительно все. До ниточки. Фотографии, отчет дорожного патруля, вырезки из газет. Пусть секретарши тебе помогут. Я хотел бы получить это безотлагательно.
