Орлиным взором окинув местность, Карл не обнаружил никаких признаков жизни даже вблизи построек. Двор, как и все остальное здесь, имел запущенный вид: побелка на стенах облезла, возле дороги громоздились кучи хлама и строительного мусора. Кроме одуванчиков и цветущих плодовых деревьев, пышные кроны которых выглядывали из–за крыш, все остальное производило унылое впечатление.
— На дворе не видно ни одного автомобиля, — сказал Ассад. — Кажется, тут давно никто не живет.
Карл стиснул зубы, стараясь подавить досаду. Его интуиция тоже подсказывала, что Ларса Хенрика Йенсена тут нет. Чертово невезение!
— Давай зайдем внутрь и посмотрим, что там делается, — предложил он, отъехав метров на пятьдесят и остановившись на обочине.
Стараясь не поднимать шума, они вошли в усадьбу. Миновав зеленую изгородь, обошли дом сзади и попали в сад, в котором ягодные кусты и жимолость сражались за каждую пядь земли. Сводчатые окна жилого дома давно запылились и стали серыми, все здесь производило мертвенное впечатление.
— Посмотри сюда, — позвал шепотом Ассад, прижавшийся носом к стеклу.
Карл заглянул. В комнате тоже все выглядело безжизненно. Побольше масштаб и добавить заросли шиповника — был бы ни дать ни взять замок Спящей красавицы. Слой пыли на столе, на книгах, газетах и прочей бумаге. В углу — картонные коробки, свернутые в рулоны ковры.
Похоже, судьба настигла эту семью на пике удачи.
— Можно подумать, Ассад, несчастье случилось, когда они занимались переездом. То же самое сказал человек из Рисё.
— Да ты посмотри туда, в глубину.
Ассад указывал на дверной проем в другом конце комнаты. За дверью было светло и блестел вымытый пол.
— Ты прав. Там совсем другое дело.
Пройдя через огород, где над грядками с цветущим луком–резанцем жужжали шмели, они выбрались в угол двора с другой стороны дома.
Карл подобрался к самым окнам. Все ставни были закрыты. За первыми окнами виднелась комната и стулья возле голых стен. Прижавшись лбом к стеклу, он отметил: этой комнатой несомненно пользовались. На полу валялись рубашки, одеяло и простыня на тахте были откинуты, а лежавшая сверху пижама определенно походила на те, которые он видел в одном из недавних каталогов.
Карл перевел дыхание и инстинктивно схватился за пояс, где за долгие годы привык находить служебный пистолет. Но вот уже четыре месяца, как он ходит без оружия.
— На этой постели недавно кто–то спал, — тихо сказал он, обернувшись к Ассаду, который остановился через несколько окон от него.
— Тут также кто–то был совсем недавно.
Карл подошел к нему и, встав рядом, тоже заглянул. Все верно. На кухне было чисто и прибрано. За дверью посредине стены опять виднелась запыленная комната, которую они только что видели с противоположной стороны дома. Эта комната стояла как склеп. Как святыня, в которую не должна ступать нога человека.
А вот кухней пользовались совсем недавно.
— Морозильник, кофе на столе, электрический чайник. А вон там, в углу, даже бутылки кока–колы, — сказал Карл.
Он повернулся к свинарнику и зданиям позади него. Можно прямо сейчас, не дожидаясь ордера, заняться обыском, а потом мужественно принять выволочку, если выяснится, что для него не было оснований. А этого следовало ожидать, так как вряд ли получится обосновать необходимость провести обыск сию же минуту, а не отложить до завтра. Но вдруг именно завтра в доме и будет что–то интересное?
Карл кивнул. Нет, наверное, лучше будет подождать и сделать все по закону, обычным проторенным путем. А потом глубоко вздохнул, не в силах выбрать между двумя возможностями.
Пока он раздумывал, Ассад вдруг сорвался с места и помчался к дороге. От человека такого плотного сложения, казалось бы, трудно ожидать подобной прыти: двор он пересек в три прыжка и, выскочив на дорогу, уже махал выехавшему по своим делам трактористу.
Карл двинулся к ним.
— Да, — услышал он, подходя, слова тракториста, который остановился, не выключая мотора. — Мать и сын все время тут живут. Немного не по–людски, но почему–то она устроилась вон в том здании. — Он показал на самое дальнее из прилегающих строений. — Вроде бы и сейчас они должны быть дома. По крайней мере, сегодня утром я видел ее на улице.
