Такими мыслями она утешала себя вплоть до нынешнего дня. Но сегодня, после передачи еды, за стеной послышались голоса Лассе и его матери: оба сердитые, словно между этими двумя разгорелась нешуточная перебранка.
«Между мерзавцем и ведьмой не всегда царит нерушимая дружба и согласие», — подумала Мерета, оживившись.
— Что же ты не можешь управиться со своей мамашей, Лассе? — крикнула она.
Мерета, конечно же, понимала, что за подобную дерзость придется отвечать — ей ли было не знать старую ведьму!
Но вскоре выяснилось, что она все–таки узнала ее еще недостаточно хорошо. Мерета думала, что ей на несколько дней как–то урежут питание, но никак не ожидала, что эти слова будут стоить ей свободы распоряжаться собственной жизнью.
— Лассе, будь начеку! — послышался сварливый голос старухи. — Она старается нас рассорить. Не успеешь оглянуться, как она тебя оставит ни с чем. Гляди за ней в оба! У нее там есть щипцы. Как бы она ими не порешила себя в последний момент. Разве ты хочешь, чтобы верх остался за ней? Неужели ты ей позволишь?
Последовало несколько секунд молчания, и вот уже над Меретой повис дамоклов меч.
— Ты ведь слышала, что сказала моя мама? — раздался из динамика его холодный голос.
Какой прок отвечать?
— Отныне ты будешь держаться подальше от окон. Я желаю, чтобы ты была все время у меня на виду, понятно? Отнеси туалетное ведро к противоположной стене. Быстро! Если ты попытаешься либо уморить себя голодом, либо покалечить, спрятавшись в укромном месте, то знай, что тогда я уберу давление в камере раньше, чем ты успеешь отреагировать. Если ты где–нибудь уколешь себя, то кровь брызнет из тебя фонтаном. Ты взорвешься изнутри прежде, чем успеешь потерять сознание, это я тебе обещаю. Я поставлю видеокамеры, и отныне ты будешь у нас под наблюдением двадцать четыре часа в сутки. Мы направим на стекла несколько прожекторов и включим их на полную мощность. Имей в виду: я могу менять давление в камере с помощью дистанционного управления. Так вот. Можешь ложиться под топор сейчас — можешь позже. Хотя, кто знает, Мерета? А вдруг завтра мы тут все свалимся мертвые, отравимся той великолепной лососиной, которая ждет нас на ужин? Или в один прекрасный день явится принц на белом коне и спасет тебя. Никогда нельзя знать наперед. Так что терпи. Пока живу — надеюсь! Разве не так? Поэтому держись, Мерета. Но выполняй правила.
Она подняла взгляд на один из иллюминаторов. За ним можно было смутно различить очертания Лассе. Серый ангел смерти — вот он кто. Дрожащий силуэт за стеклом, находящийся в плену черных мыслей, что дурманят его больное сознание и, надо надеяться, будут терзать вечно.
— Как ты убил своего приемного отца? Таким же изуверским способом? — громко спросила она, заранее ожидая, что он засмеется.
Неожиданно к нему присоединились и два других голоса. Так значит, они собрались там все трое!
— Я ждал этого четыре года, Мерета. А затем вернулся, прибавив двадцать килограмм веса и настолько отбросив всякое почтение, что одно это, казалось мне, должно было его убить.
— Уж ты–то, поди, никакого почтения не добился, — ответила она с ехидной усмешкой.
Она готова была бросить ему в лицо все, что угодно, лишь бы сбить с него спесь.
— Я забил его насмерть. Как по–твоему: разве этого мало, чтобы заслужить уважение? Довольно примитивный способ, но так уж случилось. Я забивал его очень неторопливо. Чтобы насытить свою месть, мне нужно было отплатить ему только его же монетой.
Ей стало тошно от его слов. Он же совершенно сумасшедший!
— Ты такой же, как он, глупое, ненормальное животное! — прошептала она. — Жаль, что тебя не успели поймать еще тогда.
— Поймать? Поймать, говоришь? — Он опять засмеялся. — Где же им было меня поймать! Было время жатвы. Его дрянная старая жнейка стояла в поле. Я запустил ее и бросил его в механизм. У старого дурака хватало всяких заскоков. Он выезжал в поле ночью, и никто не удивился, что он погиб именно так. Никто и не понял, что с ним случилось на самом деле.
— И впрямь, Лассе, ты великий человек! Кого же ты еще убил? Есть у тебя еще кто–то на совести?
