Монах появился внезапно, как будто проявился из тумана в плотную реальность. Подошел близко и сел в двух шагах передо мной. Черная длинная ряса скрывала тело, но лицо, спокойное и сосредоточенное, хорошо просматривалось, несмотря на темноту окружающего пространства. Он долго сидел, смотрел на меня и терпеливо ждал, очевидно, каких-то знаков внимания. Временами поглядывал на Галю, которая находилась рядом справа. Игорь был крайним, и его он не замечал (очевидно, потому, что тот не практиковал, а просто сидел молча). Процесс ожидания явно затянулся. Я никак не проявлял интереса к его присутствию, потому что не видел. Монах начал нервничать и выражать свое недовольство. На самом деле это никак внешне не проявлялось, а только лишь отражалось на его лице. Он еще чаще стал поглядывать на Галю, как бы ожидая от нее помощи в нашем общении и как бы говоря: “Спроси его, чего он хотел и сколько можно ждать?”
Кто из нас во время практики не испытывал ощущения чужого присутствия, к примеру в виде шороха газет в углу на журнальном столике или скрипа половиц за спиной, звона посуды в серванте или загадочного сопения возле левого уха. Мастер цигун Сюй Минтан объяснял это тем, что так проявляют себя разные сущности, приходящие к нам для совместной практики. Шумным поведением они пытаются привлечь к себе внимание и вызвать к общению, когда их не воспринимают. Если их подобные действия пугают и мешают занятиям, необходимо по возможности спокойно мысленно попросить их не хулиганить и без грубостей отправить к Мастеру для дальнейшего общения и прочих разборок.
Монах был воспитан, поэтому вел себя прилично, а Галя застыла, окаменев от неожиданности, боясь сделать нечто недопустимое. К тому же не знала причину его появления и такого поведения. Монах последний раз посмотрел на нее, потом на меня, потом, очевидно непроизвольно, хотел сделать некий магический жест указательным пальцем у виска, но вовремя вспомнил о своем духовном статусе. Потом пожал плечами, с досадой махнул рукой, глубоко вздохнул и незаметно исчез, как будто растворился.
Я, конечно расстроенный, отчаянно отмахивался от комаров, а Галя, все еще пребывая в некотором шоке, шептала мне эту историю. Игорь, поскольку не цигунист, а всего лишь сочувствующий, притих как мышь, завороженный необычным ходом событий. Потом мы какое-то время сидели молча в кромешной темноте и оглушительной тишине, осознавая, что произошло, куда мы попали и стоит ли продолжать всенощную или перенести занятия на другой раз. Окончательное решение пришло само.
Внезапно, как будто из глубины соседней пещеры, раздался глухой и резкий звук, похожий на удар. Сердце опять “радостно” застучало в районе пяток, в голове мощными волнами запульсировала кровь, холодная волна прокатилась с ног к голове по всему телу. Мы замерли от неожиданности. Глухой звук повторился. Казалось, что где-то в глубине подземелья кто-то бухнул чем-то увесистым по стене. В следующем ударе послышалось бряцание металлических засовов и тяжелых дверей преисподней.
Последующие удары загудели с противоположенных углов монастыря, эхом отражаясь от стен с разных сторон. В уме замелькали самые невероятные предположения. Неужели мы чем-то разгневали хозяев древней обители? Не дожидаясь всеобщей сходки и пока нас еще не заперли в этом каменном мешке, мы, очнувшись от оцепенения, решили не искушать судьбу и дружно рванули по лабиринтам к выходу наверх.
Там на плато наши друзья веселились возле костра, поздравляя друг друга с Днем Военно-Морского Флота, и любовались красивыми разноцветными букетиками праздничного салюта на горизонте ночного неба, где светились огни Севастополя. На сердце отлегло, и сразу стала понятна природа звуковых феноменов, искажаемых коварным эхом. Но от повторных попыток отказались. А вдруг и впрямь под шумок монах отодвинул пару заржавевших засовов и прошептал вековым охрипшим голосом в пространство по ту сторону Жизни: “Братва, свистать всех наверх”. Но об этом мы уже не узнаем.
Все, что было в дальнейшем походе, не оставило столь глубокого следа в нашей памяти. Была, правда, еще одна веселая ночь в Чернореченском ущелье, когда я проснулся от явного ощущения, что по мне кто-то топчется. Хорошо, что основательно упаковался в спальнике. После этого — всенощная цигун в позе “дерева”, совмещенная с охраной спящих тел моих товарищей и прочей амуниции от голодных и нахальных крыс-каменок размером с кроликов. Но это уже без звуковых феноменов, просто под шум горной реки и зловещий шорох наглых тварей в соседних кустах.
