Их одежда и лица были покрыты пылью, несмотря на практически непроницаемый корпус машины. Это было неизбежно на Ахеронте. Не имело значения, как тщательно вы укрывались от пыли, она все равно проникала в машины, учреждения, дома. Один из первых поселенцев нашел для этого явления название, которое было скорее образным, чем научным. Он назвал это «частичным проникновением». Ахеронтская наука. Наиболее впечатлительные поселенцы настаивали на своей гипотезе о том, что пыль Ахеронта является чувствующей субстанцией, что она подстерегает и ждет того момента, когда двери или окна приоткроются, чтобы проникнуть внутрь. Домохозяйки шутливо спорили о том, что быстрее: выстирать одежду или выколотить ее.
Расс Джорден управлял массивным вездеходом, объезжая слишком крупные валуны и прокладывая тропу через узкие расщелины в плато, по которому они поднимались. Его усилия поддерживало непрерывное попискивание локатора. Оно становилось громче с приближением к источнику электромагнитных колебаний, но он не хотел убавлять громкость. Каждый звук сам по себе был мелодией, как позвякивание старых кассовых аппаратов. В то время как муж управлял машиной, жена следила за состоянием вездехода и систем жизнеобеспечения.
— Посмотри на этот жирный, сочный магнитный профиль. Джорден постучал пальцем по небольшому прибору справа от себя.
— И все это мое, мое, мое! Лидекер говорит, что Симпсон сказал так, и у нас это записано. Теперь они не смогут отобрать это у нас. И даже Компания не сможет отобрать это у нас. Мое, все мое.
— Половина — моя, дорогой, — его жена взглянула на него и улыбнулась.
— И половина — моя!
Это радостное осквернение основ математики исходило от Ящерки, дочери Джордена. Ей было шесть лет и энергии у нее было больше, чем у обоих ее родителей вместе с вездеходом.
Ее отец усмехнулся, не отрывая глаз от панели управления:
— У меня слишком много партнеров!
Девочка играла со своим старшим братом, пока ей не надоело.
— Тиму скучно, папа. И мне тоже. Когда мы вернемся в город?
— Когда разбогатеем, Ящерка.
— Ты всегда так говоришь.
Она вскочила на ноги, ловкая и подвижная, как настоящая ящерица.
— Я хочу назад. Я хочу играть в Лабиринт Чудовищ.
Ее брат повернулся к ней.
— На этот раз ты можешь играть сама с собой. Ты слишком жульничаешь.
— Нет, — она уперлась в бока маленькими кулачками. — Я просто лучше играю, а ты завидуешь.
— Неправда. Ты прячешься в таких местах, куда я не могу пролезть.
— Ну и что? Потому я и выигрываю.
Мать улучила момент и сказала им, оторвавшись от своих мониторов и показаний приборов:
— Прекратите. Если я увижу, что вы оба снова играете в вентиляционных трубах, я вас выпорю. Это не только против правил колонии, но и опасно. Что, если один из вас оступится и свалится в вертикальный ствол?
— Ну, мам. Мы не такие неловкие. И потом, все дети так играют, и никто еще не пострадал. Мы же осторожно.
На лице девочки вновь появилась улыбка.
— А я играю лучше всех, потому что нахожу такие места, какие никто не может найти.
— Как маленький червяк, — брат показал ей язык.
Она передразнила его.
— Ага, ага! Завидуешь, завидуешь!
Он хотел схватить ее. Она взвизгнула и спряталась за переносный анализатор руды.
— Слушайте, вы двое!
В голосе Энн Джорден было больше нежности, чем гнева.
— Постарайтесь успокоиться хоть на две минуты, хорошо? Мы здесь уже почти закончили. Скоро поедем в город и…
Расс Джорден приподнялся со своего кресла, вглядываясь сквозь ветровое стекло в песчаную пелену. Детская ссора на время затихла, и его жена присоединилась к нему.
— Что это, Расс?
Она положила руку на его плечо, стараясь устоять на ногах, так как машина накренилась влево.
— Там что-то есть. Тучи на секунду разошлись, и я увидел это. Не знаю, что, но что-то большое. И оно — наше. Твое и мое — и детей.
Вездеход остановился неподалеку от чужого космического корабля, рядом с которым он казался карликом. Две арки из металлизированного стекла взмывали вверх, но их изящные линии вызывали какое-то тревожное чувство. Издали они напоминали руки лежащего ничком мертвого человека, оцепеневшего в ожидании ужасной смерти. Одна была короче другой, но это все-таки не нарушало странную симметрию корабля.
