— Осторожно, двери…
— Привет, уродцы! — Сказал я, хватая свою сумку и прыгая за дверь.
Двери закрылись, с той стороны к стеклу прилипла харя чернявого, он ножом постарался расширить дверь, но поезд уже тронулся.
Я запихнул дубинку обратно в сумку, и привалился к колонне.
— Твою мать. — Повторил за рябым. — Твою мать, спасибо тебе, Петр Сергеевич… Научил! И тебе, Валерий Алексеевич, тоже спасибо, не бросил…
Забросил сумку на плечо, улыбнулся менту, который уже с подозрением пытался вычислить степень моей подогретости и кредитоспособности, и потрусил к противоположному направлению поездов. Станция как раз в другом конце города, еще и обратно ехать надо будет.
Сны мать твою… Сколько же я продрых, чтоб вот так поехать?
Знаешь, нас наконец настигли
Люди, которые играют в игры
Гости из Будущего
Играла музыка. На плите грелся поздний ужин, а я все никак не мог налить себе чаю. Хотя есть хотелось.
Ночь я проспал, как убитый. А вот утром наступила разрядка. Что б со мной было, если б не заснул в метро. Кошелек бы точно вытащили, а потом еще бы и менты на конечной остальное достали. Остался б гол как сокол да еще и в КПЗ после тренировки. Замечательно кончился день.
— Гомосеки. — Сказал я громко в пространство.
Сегодня дома целый день. Никуда так и не пошел, даже изменил своему правилу дома не пить. Вынул из холодильника сразу две бутылки «Гиннеса» настоящего, три в уме, и понеслась душа в рай. Ну много ли надо студенту?
К вечеру стало уже совсем хорошо. В смысле нажрался.
Достал очередную бутылку.
Мысли как-то по кругу катались.
Не, не, ну не бывает же так, а? Так не бывает. Так только в книжках бывает. В дурных фантастических книжках, коих у меня целая полка. Да еще и, дурак, их у Мишки беру, на прочтение. Скоро уже совсем голову себе размажу по полкам. Звездолеты будут сниться. Бластеры. Лазеры. Ракеты. Виктория Харрингтон уже снилась раз, с котом.
С этими мыслями я отхлебнул еще пива, сморщился. Меня сразу замутило, все ж больше я выжрал, чем хотелось бы, и меньше, чем моглось.
Снова пробуждение.
Парусник тот же. На этот раз день уже на улице.
Вот и узбеки мои знакомые. С опахалами.
Хорошо что хоть день на дворе, факелов нет.
— Привет, уроды. — Громко сказал я в пространство, прям в балдахин с парусником. — Вы что ж за такое мое личное наказание? И за что?
— Ваше Высочество! — Хором рухнули на колени узбеки, выронив опахала.
О, как раз посчитаем… Только встать надо. Кто эти одеяла проклятущие опять на меня навалил-то?
Раз, два, три, четыре… Пять! Пятеро, точно.
— Где пиво? — Спросил я у вчерашнего. Того, которого с кувшином застал.
— Ваше Высочество! Мастер Клоту запретил! — Распростерся ниц узбек. На колени они упали по-восточному, сами на коленях, морды в пол, жопы вверх. Тот, что отвечает, чуть лицо приподнял, в сторону говорит, а потом опять в пол.
— … ему в …! — Ответил на это я. — Неси быро, холодного! А ну!
Узбек сорвался в полет.
Ну так, хоть не высплюсь, так напьюсь.
— А вы, четверо с ларца, быстро объясните, что тут такое творится…
— Ваше Высочество ууууу… — Завыли все вчетвером. В унисон хорошо попали, надо сказать.
— Молчать! Так… Говорить будешь… Вот ты! — Ткнул я босой ногой в того, кто был ко мне поближе.
— Ваше Высочество аыыыыуууу… — Начал подвывать узбек. Остальные молчали, все так же, лица в пол и молчат.
— Ну так. Блин. Что тут за концерт самодеятельности? Вчера из-за вас, недоумки, чуть не ограбили. А что сегодня? Короче, хватит мне уже сниться. Или снитесь что-нить поприятнее. Например, бабы с сиськами. Сиськи — это всегда хорошо. Когда они красивые. Сиськи приносят радость и счастье. И эс… эз… Эстетическое удовольствие они приносят! Когда видишь сиськи, то я добрый.
Дверь распахнулась, влетел узбек с пивом.
— Во, то что надо. — Принял я у него кувшин. Принюхался. Холодное-то оно холодное, вот как пальцы холодит, да пахнет не очень хорошо. Ну да ладно, вроде бы пивом пахнет.
Обхватил поудобнее, сделал большой такой глоток.
Нет, вроде бы пиво. Хотя и кислятиной отдает очень сильно. Наверное, это какое-то там «живое пиво», никогда не пробовал, но очень похоже, что это именно оно. Струйки пива потекли по усам, голова закружилась… Отхлебнул я хорошо слишком.