— Так вот, и неприязнь, и семидесятипроцентное ограничение идут от супербиоксов. Медицина долго добиралась до вершины, а достигнув ее, откатилась назад. Практика показала: семьдесят процентов замены — предел. Все супербиоксы — а их насчитывалось к тому времени двадцать два экземпляра — проявили себя не совсем коммуникабельными по отношению к близким родственникам и особенно женам.
— Значит, случай с Имтраной не исключение?
— У всех супербиоксов — у одного раньше, у другого позже — возникало желание превратить близкого человека в подобного себе. И они весьма умело организовывали катастрофы, но, нанося жертве обширные травмы, гибли сами, обязательно от сокрушительного удара в голову.
— Видно, в последнюю секунду человеческое брало в них верх?
— Трудно сказать определенно… В общем, Имтране повезло. Она чуть-чуть не дотянула до семидесяти процентов.
— Покажите источник сведений.
— Бригерр, послушайте добрый совет…
— Я хочу прочитать собственными глазами.
— Успокойтесь, взвесьте и оцените ситуацию. Будете настаивать пожалуйста, укажу том, страницу… Но зачем усугублять положение? Потеряна для вас Имтрана или не потеряна — еще неизвестно. Вдруг наступит час, когда она сама пожелает открыть свое настоящее имя?
— Наверное, вы правы… Но к чему ваша лекция о биоксах? Мы снова уходим куда-то в сторону.
— Кто больше достоин инъецирования с точки зрения структурников: нормальный человек или биокс?
— Умирая, вряд ли задаются такими вопросами.
— Но сходность принципов обеспечения между биоксом и структурником несомненна. Только у биокса искусственные органы спрятаны под личиной человека, а у структурника помещены в капсулу вместе с мозгом. Структурники в своем мире — тоже биоксы. Нет, скорее всего, супербиоксы, изгнанные из общества ввиду возникшей несовместимости.
— Странная позиция. А каков тогда смысл инъецирования в момент смерти?
— Они не способны к половому размножению, но благодаря развитой телепатии заменили генетическую передачу информации непосредственным инъецированием.
— Я бы не додумался… Но при чем здесь биоксы?
— Структурники появились на Счастливой не случайно — они искали подходящие объекты и почти верно рассчитали.
— Да они и понятия не имели о долговременщиках, не говоря уже о биоксах.
— Это ничего не меняет. Я же не настаиваю, что структурники нацеливались именно на биоксов. Просто при осуществленном контакте с людьми структурники постепенно проинъецировали бы всех долговременщиков. А потом такой заряженный человек прилетел бы, например, в Гигантоград и передал эстафету другому человеку, а в Гигантограде процент биоксов достаточно высок и вероятность попадания на одного из них постепенно возрастает, и вот, наконец…
— Подождите, а если структурники сами были посредниками? Кто-то проинъецировал их в массовом порядке, и они… А дальше такие дебри… Вернемся к Имтране… Допустим, инъецирование пришлось биоксу впору…
— И задача решена. Имтрана получила программу к действию. Спешно покинула старый экспресс и понеслась куда-то на гравилете.
— Вы промазали, но самую малость. Согласен, Имтрана сообразила после инъецирования, что делать. Она бросилась искать противоядие.
— В Гигантоград?
— Судя по Флагману, структурники чувствовали себя в подпространстве замечательно. А почему бы Имтране не отправиться на Центральный космодром?
— Он же закрыт — траур.
— Там десяток готовых к старту малых грузовиков. А импресарио Трансагентства пройдет везде.
— Но хватит ли для угона корабля навыков, полученных от Флагмана?
— Проверим. Где у вас информатор? Воспользуемся кодом Имтраны.
4
— Ай да Имтрана! Малый грузовик стартовал без жетона. Экипаж в полном составе на траурной церемонии.
— Верните, пожалуйста, схему космодрома.
— Теперь Диагностике ее не достать.
— Вас не удивляет расположение угнанного корабля перед стартом? Из всех «зеленых» он самый близкий к экспрессу.
— Наверное, Имтрана приметила его, когда мы побывали на «Комфорте»… Невероятно… Неужели ее заинтересовал груз?
— Взрывчатка? Аннигиляторные комплекты?
— Хуже. Баллоны с усыпляющим газом. Для долговременщиков.
— Повторение Счастливой?
