— А вы его сильно ненавидели, — спокойно констатировал генерал. — Он был много лучше и благороднее вас. И выше во всех отношениях.
— Он! Выше! — взвился Хьюго. — Да он был бездельник и пустышка! Ничтожество!
— Зато не сволочь, — вышел из себя Алекс. Судя по всему, с людьми типа славного барона у него были свои давние счеты.
— Да я ничего, — стушевался барон. — Потом завертелась вся эта карусель. Я тут, что мог, выведывал, разнюхивал, думал, может, пригодится. Видите, и пригодилось.
— Только не так, как ты рассчитывал, — опять не сдержался Сайлас.
Барон сделал вид, что ничего не слышал, и продолжил:
— Знаю я немного, но то, что знаю, это точно. Они несколько раз пытались проникнуть в прошлое и изменить его. Проникнуть им удавалось, но изменения не приносили нужного результата. Это мне как-то Эллина сама рассказала, было у нее разговорчивое настроение. Поэтому они так вас ждали, — он опять указал в сторону Сайласа, — надеялись, что вы им поможете. Правда, они оставили там своих людей, ну, как лазутчиков, что ли. Шпионов, короче. Те должны были обосноваться во времени, оборудовать базы и так далее. Путешествиями во времени они не увлекались, требовалось слишком много энергии, на один такой прыжок уходила сила примерно целого Города. Конечно, поэтому ваш прибор был им тоже очень кстати.
Тут Сайлас с нежностью погладил Челнок, который, чудом уцелев во всей этой заварухе, был отыскан в лаборатории и возвращен лорду в целости, сохранности и рабочем состоянии. Инопланетяне действительно были классными спецами.
— Эллина собиралась взять вас с собой и использовать ваши планы в своих целях. Вот почти все, что я знаю. — Барон замолк, опустив голову. Его напряжение выдавали только бегающие глаза, которые он не поднимал от пола, быстро обшаривая ими поверхность у себя под ногами, будто что-то ища. Генерал, заметив это его состояние, быстро обменялся взглядами с остальными, и неожиданно спросил:
— А что входит в «почти»?
Барон будто ждал этого вопроса, он встрепенулся, вскочил на ноги и уставился в глаза генералу.
— Пообещайте мне свободу, — нервно сглатывая, сказал он. — Я вам все расскажу. Только отпустите. У меня есть важная, очень важная информация. Отпустите, и я расскажу, все расскажу.
— А ты не забурел, родное сердце? — вышел вперед Алекс. — Может, тебе еще и замок заново отстроить?
Но Хьюго не обращал на него внимания, он говорил только для генерала, только с генералом. Ловил его взгляд, заискивающе крючился в полупоклоне.
— Я не могу тебе ничего обещать, — твердо сказал военный, — но если твоя информация окажется действительно важной, я обещаю, что мы рассмотрим все приемлемые варианты.
Хьюго пристально уставился в глаза генералу, по-прежнему униженно извиваясь.
— Я вам верю, — пробормотал он, — у меня нет другого выхода, и я вам верю. Вам будет стыдно, если вы меня обманете! — неожиданно плаксиво заявил он. Рыжий брезгливо поморщился.
Барон помолчал, будто собираясь с мыслями, а потом неожиданно веско произнес:
— У меня есть список дат и мест во времени, где они оставили своих шпионов. Я думаю, Эллина отправилась в одно из них. Где-то там должна быть эта самая ключевая точка, которую они безуспешно искали. Ключевая точка в Истории.
Вечером Сайлас вышел из палатки. После допроса Хьюго все немного сникли, они получили список, но никто не знал, что с ним делать. Генерал через каждые десять минут выглядывал на улицу. Наверное, ждал, что перемены в истории материализуются в реальном времени. Рыжий что-то записывал на разноразмерных листках бумаги, а Чао Тай застыл у входа, может, медитировал. Он очень увлекся йогой, найдя книгу об этом в обширной библиотеке графа. У Сайласа все время было ощущение, что они чего-то ждут именно от него. Он слонялся по палатке, ложился на кровать, пытался уснуть, но внутреннее беспокойство не давало ему расслабиться.
Сайлас стоял у входа в палатку и с удивлением глядел на бескрайний звездный небосвод, раскинувшийся над его головой. Ему казалось, что он до этого никогда не видел ночного неба, хотя, скорее всего, видел, но никогда не обращал особого внимания. «Кажется, эта каракатица оказала мне услугу. Я обрел вкус к жизни», — подумал Бонсайт. Полог палатки откинулся, и на свежий воздух высунулась растрепанная рыжая шевелюра. Потом появился и весь Алекс, в руках он сжимал горлышко бутылки.
