— Мне позорно даже допрашивать тебя, падаль, — сказал он. — Но у меня нет выбора, мне нужна информация. Как ты мог дойти до того, чтобы предать не просто кого-то там, а сразу всех, свой народ, свою расу, свой вид?! Ты что, не понимал, что они стремятся нас использовать, а потом уничтожить? Как ты мог?!
Сигоньяк ничего не ответил на этот явно риторический вопрос. Было и так ясно, что мог, раз предал. Генерал перевел дыхание и продолжил:
— Ладно, со своей совестью будешь разбираться сам. Если, конечно, она у тебя есть. Нас сейчас интересует следующее: кто они такие, откуда прибыли, что ты вообще о них знаешь? Каковы их цели? Что ты можешь рассказать об их планах? И не вздумай лгать. Если ответишь честно, может быть, мы сохраним тебе твою поганую жизнь.
Барон часто-часто закивал головой, видимо, от неожиданно подаренной ему надежды он потерял дар речи. Судя, как и все мерзавцы, о других по себе, он был уверен, что его будут пытать, а потом убьют. Он и сейчас сомневался, что дело не кончится публичной казнью, но генерал славился своей честностью, поэтому Хьюго все же надеялся на лучшее. Наконец он очухался и начал рассказывать. Из его монолога, прерываемого всхлипами и судорожным дыханием, следовало, что чужаки появились у него около пяти лет назад. Его дела тогда были в самом плачевном состоянии, люди разбегались, поломки в замке следовали одна за другой, барон беспробудно пил и не видел перед собой никакого будущего.
Однажды у замка появились Алые братья, которые, осмотревшись, предложили ему помощь и пообещали, что не далее как через несколько месяцев он будет как сыр в масле кататься, а с него потребуется только несколько незначительных услуг. Не веря своей удаче, барон сразу же согласился. На следующий день появилась Эллина. Они провели вместе несколько незабываемых вечеров и ночей, дела в замке пошли на поправку, и когда барон узнал, что с него потребуется только отлавливать людей и отправлять их в Город, а также давать приют отрядам Алых братьев во время их походов, он, не раздумывая, согласился. Жизнь была прекрасна.
— Как-то я подслушал разговор Эллины с одним из этих. — Хьюго мотнул головой в сторону находившихся здесь же нескольких инопланетян, оставшихся в живых. Их прочно скрутили цепями, но все равно рядом постоянно находилось несколько людей с парализаторами, поскольку чужаки все время меняли обличье, рычали и пытались освободиться. — Из разговора я понял, что они пришельцы и что человечество им нужно для дальнейшего продвижения в космос. Я даже было подумал, что они собираются нас сожрать. Но тут Эллина меня заметила. Подошла и говорит: «Я даже рада, что вы нас слышали. Теперь между нами не останется никаких недоразумений». Она мне все в общих чертах и объяснила, что есть они нас не будут, а мы нужны только как источник энергии. Она мне пообещала, что потом всех отпустят! — истерически прокричал Хьюго, оглядываясь по сторонам, но, не найдя сочувствия, продолжил. — Я хотел отказаться участвовать в их делах, но я уже слишком привык к сытной, очень сытной жизни, я не мог уже отказаться! — опять закричал он.
— И не хотел, — мрачно добавил Сайлас.
Барон злобно зыркнул на него.
— Но больше я с ней не спал, — даже с некоторой гордостью заявил он.
— Еще бы, — подхватил рыжий, — я бы тоже не стал спать с чем-то, больше всего похожим на взбесившегося осьминога!
Теперь барон бросил полный злобы взгляд и на него, но вспомнил о своей роли «невольного» пособника злых сил, принял страдальческий вид и стал рассказывать дальше.
— Потом появились эти, — он кивнул в сторону Бонсайта, — и Эллина как с ума сошла. Она целый день расхаживала по комнатам в жутком возбуждении. Мои люди их схватили, и когда пытка не принесла немедленных результатов, она приказала устроить им, то есть вам, побег. Она хотела, чтобы вы сами к ней пришли. Так ведь и вышло? — язвительно добавил он. — Я был против, но она настояла. Вы убежали, но, как назло, напоролись на этих дикарей. Пришлось отправлять Алых братьев, но опять не повезло — ввязался этот белоручка граф. Он вечно лез не в свое дело, ни себе, ни людям. Все портил, — с неожиданной яростью проговорил барон.
