Я смог неплохо рассмотреть её, обрамлённую лучами солнечного света, как ореолом, когда она воздела к небу деформированные, уродливые пальцы и попыталась закрыться от лучей.
Её голова была огромной, напоминающей луковицу, и мягкой, как подгнившая тыква.
Она сидела на коротком шейном отделе позвоночника. Отдельные пучки белых волос только чуть-чуть прикрывали жёлтый череп.
Лицо было изрезано морщинами, и с него лохмотьями висела кожа и плоть.
Рот был несимметричным относительно остального лица, а губы, сперва тонкие и бледные, теперь отекали, становясь пухлыми, рыбьими.
Когда она закричала от ярости, её раскрытый рот превратился в идеальный овал, как у пиявки.
А за тающими губами я рассмотрел острые, треугольные, короткие зубы. Зубы, предназначенные для измельчения и перемалывания.
Она умирала, а я был готов вот-вот двинуться умом от всего происходящего.
Но я понял… По крайней мере, мне казалось, что я понял.
Её человеческая мать принадлежала этому миру, но вот отец пришёл из некого мрачного места, где нет солнца и его ультрафиолетового излучения.
А они были губительны для этого вида.
Его получеловеческая дочь была ночным кошмаром. Чумой, бродящей во мраке.
Я смотрел, как она упала на землю, скуля и задыхаясь, и тело её плавилось, как жир на сковороде.
Её горящие глаза подёрнулись пеленой и запали.
Её кожа пузырилась и испарялась.
Она ещё несколько минут корчилась на земле. Гигантское кровоточащее тело мутанта пыталось само когтями содрать с себя остатки плоти, а затем…
Затем она затихла.
Вот так, по прошествии трёх сотен лет, дочь Люции Кори, Неименуемая, в конечном итоге вышла на свет, которого столь долго избегала.
Примечания
