Брови Шарля поползли вверх от изумления.
Луиза продолжала:
– Я люблю тебя, я очень люблю тебя, Шарль, но воспоминания о том негодяе не дают мне спать спокойно. Я мечтаю отомстить ему… Ах, если бы я могла ему отомстить! И теперь, когда еще один сюрприз, – подлец оставил во мне частицу себя, я готова убить его.
– Ты не хочешь этого ребенка?
Луиза помолчала, размышляя.
– Полагаю, что хочу. Это прекрасно – иметь детей. Но… Я не думала, что все произойдет именно так.
– Да, – согласился Шарль. – Но ребенок в самом деле мой, Луиза. Видишь ли…
– Шарль, – перебила она его, – если ты хочешь убедить в этом весь свет, если ты хочешь защитить меня, я буду тебе благодарна. Я всем буду говорить то, что ты считаешь нужным, но между нами не будет никаких недомолвок. Прошу тебя. Я так рада, что правда выплыла наружу. Какое это облегчение. Ненавижу ложь.
Шарль смотрел, слушал и покусывал губу.
– И я считаю, – сказала она, – что будет лучше, если Тино и мои родители тоже узнают правду, потому что ребенок будет похож на того, другого. Они будут презирать меня, но, поверь мне, ты в их глазах будешь выглядеть благородно. Мы откровенно переговорим об этом и наконец избавимся от моего паши, изгоним его призрак с помощью честности.
– Твой – кто?
– Мой паша. – Луиза печально улыбнулась. – Так я его мысленно называла. Он был араб, так я думаю. О Шарль, у ребенка будут смуглая кожа, черные глаза! О Господи. Нет-нет… – Смиренное раскаяние. Не очень-то приятно видеть это выражение на ее всегда таком самоуверенном юном личике. – Шарль, мне так стыдно! Никто не поверит, что это твой ребенок, что бы я ни говорила. У нас обоих голубые глаза.
– Луиза, я как раз хотел сказать тебе…
Она взглянула на него.
– О Шарль, ты так добр ко мне.
– Нет, не то. – Он покачал головой. – Видишь ли… Не слушая его, Луиза продолжала:
– Другого я от тебя и не ожидала. Ты самый благородный из мужчин, Шарль д'Аркур. Я восхищаюсь тобой, муж мой, и уважаю тебя больше всех на свете.
Шарль посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, потом отвернулся, смущенный, и подошел к окну.
Она спросила:
– Тот человек, который продал тебе жасмин, был арабом? Как его имя? – Луиза решила выяснить все до конца. Шарль усмехнулся:
– Кто? Старина Аль-Багдад?
– Как? – Несколько удивленная таким необычным именем, Луиза осторожно промолвила: – Да, думаю, что это он. – И после минутного колебания осведомилась: – Ты хорошо его знаешь? Он отец моего ребенка.
– Когда-то я его хорошо знал. – Шарль скрестил руки на груди. – И он не араб – он француз. И отъявленный осел, – добавил Шарль. – Этот негодяй притворялся и арабом, и еще черт знает кем, и соблазнил добрую половину женщин на побережье, подобно Дон Жуану, только чтобы польстить своему тщеславию. И он подлец и трус, каких свет не видывал. – Д'Аркур оглянулся на нее через плечо. – Кстати, у него светлые глаза.
Луиза насупилась.
– Нет, Шарль, глаза у него карие.
Он повернулся к ней всем телом и гневно воззрился на нее:
– Ты еще будешь спорить со мной? Как можно спокойнее она возразила:
– Они темно-карие, Шарль.
– Темно-карие? А ты видела его? Ты смотрела ему в глаза и видела, что они карие?
Досадно! Она ему не верит. Нет, не только досадно – гораздо хуже. Шарль почти признался ей в том, что он тот самый романтический возлюбленный, с которым она была на корабле, а эта девчонка продолжает верить, что встречалась с обходительным красавцем и у него карие глаза, вы только подумайте! Нет, она с ума сошла!
Луиза сидела в постели, уставившись на простыни, и усиленно вспоминала. Смуглое лицо, мелькнувшее между складками восточного головного убора. Спокойный, приятный голос по телефону.
Она спросила:
– А как давно ты его знаешь?
Шарль передернул плечами.
– Он правда такой негодяй, как ты о нем рассказываешь? То есть я хочу сказать, что ненавижу его, но…
Шарль метнул на нее быстрый взгляд – один из тех, что наводили ужас на окружающих.
Луиза умолкла, но не от страха.
Как это мучительно для него, думала она. Ведь этот человек способен оборвать бутоны роз из-за глупой любовной записки. А теперь любовное послание запечатано в лоне его жены. Жестоко расспрашивать его!
