Итак, можно ли считать все вышеперечисленные черты ее характера достойными восхищения?
Несмотря на его признание в любви, Луиза сомневалась, что ее можно любить. Ей бы хотелось быть милой, сострадательной, доброй и ласковой. Она хотела стать такой, но не получалось. Не то чтобы ей было наплевать на окружающих. Шарль был небезразличен Луизе, это уж наверняка. Просто ко всем, включая себя, она предъявляла слишком высокие требования.
Но какое это имеет значение сейчас? Она хочет быть с человеком, который идет впереди нее по берегу моря, – и она будет с ним. И ей все равно, достойна она его или нет. Да, засмеялась Луиза, вот он, неприкрытый эгоизм, – желание иметь то, чего не заслуживаешь.
Но если он любит ее, то почему не попробовать испытать его? Просто проверить, можно ли назвать то, что она и Шарль д'Аркур чувствуют друг к другу, любовью?
Луиза окинула его фигуру оценивающим взглядом: он брел вдоль прибоя, засунув одну руку в карман брюк. Она не знала никого, кто мог бы сравниться с Шарлем д'Аркуром. Он и в самом деле настоящий волшебник – он сам себя создал. Он взял то, что предложила ему жестокая судьба, и сделал из этого шедевр, представлявший собой гармоничное сочетание великолепного вкуса, сильного характера, доброты и ума.
Море отвлекло Луизу от размышлений, лизнув ее босые ноги холодным языком волны. На этот раз она не успела подхватить юбки, и мокрое платье прилипло к ее лодыжкам. Волна снова подкатилась к ее ногам. Нежное Средиземное море. Она взглянула вдаль поверх его синевы. Дождевая туча уходила к противоположному берегу. О Боже! Она хочет быть со своим мужем, а того, другого стремится поскорее забыть, но ей не помогают никакие заклинания – его призрак является ей, как живой. Да, у нее и в самом деле разыгралось воображение. Она, нахмурившись, смотрела вслед мужу. Порой он так напоминает ей…
Луиза решила действовать в соответствии со своим замыслом. Вечером того же дня она зашла к Шарлю в спальню в их доме в Ницце – огромную комнату с современными удобствами. Он чистил зубы, наклонившись над умывальником.
Заметив ее, он выпрямился и застыл со щеткой во рту. Луиза взяла у него щетку, положила на край умывальника и притянула к себе его лицо. И поцеловала его. Шарль опешил от неожиданности и позволил ей продолжать в течение добрых десяти секунд, не мешая и не помогая; Ему нравится, что она целует его, это ясно. Ей тоже нравилось его целовать. Его зубы были гладкими, а во рту чувствовался привкус соды. Поцелуй получился приятным и необычным – холодный от воды и горячий от его дыхания. Затем Шарль обнял ее с такой силой, что Луиза невольно отшатнулась и прислонилась плечами к выключателю на стене, и в комнате мгновенно погас свет.
Темнота.
Ее муж замер в нерешительности, как будто потерял ее во мраке. Луиза тоже застыла. Они стояли друг против друга, прислушиваясь к своему дыханию в темноте.
Это было странно и непонятно для них обоих. В следующее мгновение чары рассеялись. Он включил свет. Они уставились друг на друга. Казалось, между ними только что проскользнул призрак другого Шарля. Его присутствие ощущалось так явственно, как если бы он действительно был рядом с ними.
Это снова произошло. Один и другой. Два человека. Почему ее неумолимо преследует это проклятие? Луиза могла объяснить это только одним: именно ее муж был с ней на корабле. Теперь она знала, что хромота у него иногда пропадает. А ведь лишь неровная походка отличала его от… «От кого?» – спрашивала она себя.
Луиза окончательно запуталась.
Итак, поначалу ей не удалось осуществить свое желание и доказать мужу свою любовь. Жизнь ее по-прежнему шла своим чередом, не отклоняясь от привычной траектории.
Море притягивало ее как магнит. Как будто именно в нем был источник мучительных противоречий. Пока они жили в Ницце, она каждый день ходила на пляж. Когда они возвращались в Грасс, Луиза при первой же возможности бросала взгляд в сторону лазурной синевы между крышами домов, кронами деревьев или уступами скал. Она хотела находиться там, где был Шарль, ее муж. И все же порой она мечтала, как наймет лодку – всего на день или на неделю, – поплывет к далеким берегам Танжера, Маракеша или Касабланки… Эти названия звучали для нее примерно так же, как Эдем или Валгалла. Или Ад.
