4
Через несколько дней, которые Бригита провела как в тумане, Витолд опять появился в сберкассе.
На этот раз он казался настолько спокойным, что молодая женщина удивилась его самообладанию. Только взгляд карих глаз, как черное пламя, обжег на мгновение Бригиту. Потом Витолд отвернулся, улучил момент, когда оказался у окошечка один, и тихо спросил Бригиту, не согласится ли она в воскресенье поехать с ним куда–нибудь за город. Ему хочется поговорить с ней, показать готовые фотографии.
Бригита согласилась; пусть ждет ее в воскресенье в девять часов утра на автостанции.
К счастью, в тот день Нилс спозаранок ушел к приятелю, которого Бригита не выносила. Нилс знал, что жена считает Рониса «грубым мужланом», у которого на уме только водка и сальные анекдоты, а поэтому, отправляясь в гости к Ронису, давно уже не звал с собой Бригиту. За последнее время Нилс и Бригита вообще перестали ходить куда–либо вместе и отчитываться друг перед другом.
Витолд встретил Бригиту на автостанции, они сели в автобус и поехали до конечной остановки, что неподалеку от Пиекунской скалы. От остановки по берегу реки тянется густой ельник.
По дороге к лесу, держась чуть позади Бригиты, Витолд спросил, не вызвала ли сегодняшняя поездка каких–либо осложнений у нее дома.
— Не бойтесь, мой ревнивый муж ничего не знает, — ответила Бригита.
— Я не за себя боюсь, — сказал Витолд, — вы ошибаетесь, полагая, что я способен думать только о себе.
— За меня вам тоже нечего беспокоиться! По правде сказать, я не чувствую вины перед мужем. Мы с вами ведь не делаем ничего плохого, не так ли?
— Конечно!
День был туманный, теплый. Земля уже побурела и почти оттаяла, лишь кое–где виднелся грязновато–белесый, осевший снег. Дорога к лесу была покрыта грязью, местами обледенела. Витолд бережно взял свою спутницу за локоть, поддерживая в опасных местах.
Когда они по мокрому мху углубились в лес и темно–зеленые лапы старых елей сплелись над ними огромным шатром, Витолд остановился и сказал тихо:
— Я приветствую вас, Бригита! Теперь, когда мы одни, я могу, наконец, поздороваться с вами так, как мне хотелось.
Он взял руку Бригиты, снял с нее варежку и несколько раз поцеловал.
Потом они бродили по лесу, вели себя как малые дети, сбежавшие от взрослых, болтали о разных пустяках, то молчали, то смеялись без причины. Витолд говорил много, но на этот раз не о своих чувствах, а только о природе.
Бригита не скучала ни минуты.
Витолд показал Бригите снимки. Бригита даже удивилась — она и сама раньше не знала, как хорошо иногда выглядит. И потом, это новое, необычное выражение лица… Мечтательное, зовущее… Глаза, ожидающие чуда…
— Странно, — сказала она, — никогда не думала, что могу так быстро сблизиться… Просто невероятно…
— Невероятно? Но прекрасно.
— Да. Прекрасно, — призналась Бригита.
Незаметно для себя Бригита рассказала Витолду о своей жизни: о полудетских грезах и будничной действительности, о своем разочаровании в Нилсе…
— Об этом мне, вероятно, не следовало рассказывать, это касается только меня одной, — добавила Бригита задумчиво.
— Нет, нет! Не обижайте меня, — возразил Витолд пылко. — Меня касается все, что касается вас и вашей жизни, любая мелочь. И я понимаю, глубоко понимаю вас. И мои лучшие мечты жизнь всегда загоняла в тупик, и меня всюду встречало разочарование… Трудно говорить об этом, Бригита… Моя ранняя седина без слов свидетельствует о том, что судьба заставила меня дорого заплатить за нежелание удовлетвориться серой, будничной жизнью…
И так же доверчиво, как только что Бригита, Витолд стал рассказывать ей о себе. Ни в чем ему не было удачи — и в любви тоже, хотя именно в любви он нуждался больше всего, ибо ему казалось: если рядом с тобой человек любящий и любимый, все остальное можно стерпеть, всего можно достичь…
Бригите не надоедало слушать. В том, что Витолд много страдал, она не сомневалась. Но что это за тайна, о которой Витолд упоминал несколько раз? Бригита решила не спрашивать — неделикатно, со временем он расскажет ей сам.
«Непостижимо, до чего быстро этот человек занял место в моих мыслях, — думала Бригита. — И в сердце, если сознаться без притворства… Как не похож он на людей, которых я встречала раньше! А природу как любит — о деревьях говорит, как о живых существах… Внимательный — все время беспокоится, не холодно ли мне, снял перчатки, согрел в своих руках мои озябшие пальцы… Меня по тропинкам вел, а сам шел рядом по мокрому снегу… А Нилс? Вспомнить наши редкие прогулки с ним: всегда летит вперед, даже не интересуется, иду ли я за ним, не говоря уж о каком–то внимании… Ему же со мной не о чем разговаривать…»
