— Вы тоже кое-что говорили, милорд.
Боз побагровел от возмущения и гнева. Эта наглая тля решилась идти поперек! Спорить с ним, торговаться, просить!
С минуту он смотрел на нищенку, мечтая стереть ее в порошок, и понимал, что нельзя — она последний шанс не осрамиться перед родственниками короля, занять высокое положение посредством брака и получить наследников. Все лекари, что пытались лечить его сыновей оказывались пустобрехами и пройдохами, этой же наглой ведьме отчего-то сразу верилось — она может, она поможет. И ума ей не занимать, если решилась перечить герцогу, рискуя расстаться с жизнью. Вернее выторговывая ее. Все просчитала, собака!
Нет, не все. Отдав Оррика этой суке, Боз решает сразу несколько проблем — ведьма будет находиться рядом, под присмотром и в любой момент вновь станет помогать Галиган, к тому же ее бдительность будет усыплена, а Оррик потом уберет ее и даст отцу вожжи для управления собой.
С другой стороны — что Даган теряет? Какая разница ему убирать ведьму нищенкой или женой ублюдка, своими руками или его?
Оррик отправляется ко двору или в гости к другу, а жена, оставшись дома, получает яд в кубок, толчок в спину — падает с лестницы, сворачивает шею — способов масса. Сын свободен и вновь вакантен, но при этом управляем. Боз удовлетворен. Галиган жив и здоров, управляет новыми землями, богатеет, производит на свет кучу наследников.
— Хорошо, ты получишь статус жены, — процедил с нехорошим прищуром и, махнув рукой слугам, приказал. — Заприте ее и не выпускайте до моего распоряжения! И немедля пошлите гонца в Верфул! Я сейчас же желаю видеть Орри!
Глава 2
Орри третий день заливал тоску элем.
Виви Тибл отказала ему.
Вивиан Тибл сказала, что не желает иметь дело с ублюдком.
Прямо так и сказала. Прямо в лицо.
Она была не первой, отказавшей ему, но первой кто прямо объявил причину отказа, и беда была не в том. Когда рушится надежда раз и два — досадно, но не смертельно, когда же она разбивается в прах в десятый раз — это уже приговор, крест на всех порывах.
Ублюдок не достоин, ублюдок не может, ублюдок не должен. Он человек, но его место в умах знати, где-то меж ярмарочным медведем и загнанным на охоте оленем. И это неизменно, как смена суток, как приход весны после зимы.
Оррик влил в себя очередной кубок эля и уставился мутными глазами на единственного друга — такого же бастарда, как и он. Правда Гарту повезло и того меньше — у него не было деда, который по щедрости подарил бы ему замок, а вот отец был, да знать его не хотел, в отличии от Боз. Хотя, что лучше — вопрос.
— Мы третий сорт, — бросил Даган.
— Ерунда. Тебе многие благоволят, значит ерунда, — заплетающимся языком парировал тот.
— Благоволят не мне — моим рукам и мастерству.
— И трезвой голове.
Это показалось смешным, и Орри засмеялся:
— Я пьян в свинячье копыто…
— Но голова работает. Чего ты вообще решил, что третий сорт? На меня посмотри — мать шлюха, отец… отец… — Гарт забыл о чем речь и тщетно пытался вспомнить, уцепившись за последнее слово.
— Есть повод выпить, — подсказал ему Даган.
— А-а, ну, тогда будем, — расплескивая содержимое своего кубка, взметнул его вверх, салютуя, и залпом выпил. Сунул в рот кусок зайчатины, вяло пожевал и… рухнул лицом в стол.
— Выбыл, — вздохнул Орри немного обидевшись, и хотел присоединиться к другу, уютно пристроив голову на столешнице, но в залу ворвался гонец:
— Мессир, ваш отец герцог Даган срочно желает вас видеть! — отчеканил громко.
Слова доходили с трудом, образ гонца, мальчишки лет пятнадцать, расплывался, а голову клонило к столу. Оррику понадобилось минут пять, чтобы побороть желание заснуть, но суть речи гонца в этой борьбе он потерял.
— Ты кто? — уставился на мальчишку.
— Гонец его светлости, — терпеливо повторил тот. — Герцог Даган послал меня за вами. Он срочно желает вас видеть.
— Сейчас?
— Сейчас.
Орри думал полминуты и две пытался вспомнить, о чем думал.
— Ты кто? — спросил опять гонца, узрев постороннего в зале. Мальчишка шумно вздохнул и громко возвестил звучным голосом, который ударил по ушам мужчины колокольным звоном.
— Я — гонец! Вас требует к себе герцог Даган! Ваш отец ждет вас! Поторопитесь, мессир!
