Передаю Павлову:
- Саша, прикрой, атакую!
Командую ударной группе:
- Сомкнуться и атаковать в плотном строю!
Пожалуй, самое главное в воздушном бою - первая атака. Прежде всего надо постараться подбить ведущую машину. С первого захода мы с лейтенантами Хорольским и Наумовым сбили первое звено "юнкерсов": два самолета загорелись, а третий развалился в воздухе. После этой атаки строй противника начал рассыпаться, гитлеровцы запаниковали и, не дойдя до линии фронта, начали сбрасывать бомбы на свои войска.
Немецкие истребители пытались помешать действиям нашей ударной группы, но Павлов отсек их огнем и при этом сбил один "мессер".
Не выдержав атаки Павлова, вражеские истребители ушли в облака. Но ненадолго. Через несколько секунд они снова ринулись на четверку прикрытия самолеты А. Павлова, К. Лабутина, Н. Королева и М. Арсеньева. Но едва "мессеры" вынырнули из облаков, как Павлов, внимательно следивший за их действиями, точной очередью прошивает второй истребитель. Оставшиеся снова скрываются в спасительных облаках.
А в это время наша группа идет во вторую атаку: теперь уже на правое звено "юнкерсов".
Даю команду:
- Ударной группе! Атакуем справа и снизу!
Вообще такой тип бомбардировщика, как Ю-87, всегда лучше атаковать снизу. Самая уязвимая часть самолета - моторы и бензобаки - при такой атаке практически беззащитна.
- Внимание! Павлов! Оставь Королева и Арсеньева вверху для прикрытия, а сам атакуй "юнкерсов" слева!
Одновременная атака всей группой Павлова была невозможна, потому что в любой момент могли вновь появиться немецкие истребители.
В то время, как мы проводим атаку по правому звену и сбиваем с Наумовым по одному бомбардировщику, Павлов с Костей Лабутиным сверху разгоняют свои самолеты и набрасываются снизу на "лаптежников". Их действия четки: еще два Ю-87 горят. Вторая атака была уже почти над нашими позициями.
Мы с Наумовым устремляемся за оставшимся справа звеном "юнкерсов" и вдвоем добиваем его.
Павлов со своим ведомым преследует последний бомбардировщик, немецкий летчик снижается на бреющий, он уже не больше чем в пяти метрах от земли и, не меняя курса, идет на нашу территорию. Пехота стреляет по нему из винтовок, бьют зенитные пулеметы, здесь и Павлову с Лабутиным попало от своих: несколько пробоин в самолетах.
Вижу, что преследование бесполезно - вон у нас сколько помощников, - и передаю Павлову:
- Саша! Прекратить преследование! Набрать высоту и пристроиться ко мне.
В это же время вижу, как последний самолет противника врезается в землю. Все кончено. Смотрю на часы. Бой с момента начала атаки продолжался не более 6 минут. Что ж, за этот небольшой промежуток времени мы сбили два истребителя и восемь Ю-87. Совсем неплохой результат, тем более что наши самолеты все целы.
Я построил группу, и "лавочкины" на бреющем прошлись над своими войсками. Приветствуя нас, пехотинцы махали руками и бросали вверх пилотки. И если я скажу, что, видя все это, мы в тот момент ничего не чувствовали, это будет глупым и безответственным враньем. Мы привыкли воевать, но к войне привыкнуть не могли. Пока идет бой, думаешь только об одном: чем больше самолетов противника падает, тем лучше, тем ближе конец боя. Воздушный бой - это бой насмерть. Он не знает пощады - или ты победишь, или будешь сбит. А чаще всего - убит. Малейшее расслабление - верная гибель. Жестокая правда боя - дерись до победы. Ты обязан драться смело, расчетливо, не жалея себя, иначе тебя убьют. Поэтому каждый выигранный бой был для нас приближением Победы. Это не пустые слова. Мы шли в бой, чтобы жить.
- Куманичкин, молодцы! Хорошо поработали! Идите на посадку! - передают с земли.
Берем курс на свой аэродром. И хотя устали зверски, состояние такое, будто нет для нас ничего невозможного. Какое-то хмельное счастье. Почти физическое ощущение полной победы, сознание своей силы.
Садимся. Выскакиваем из кабин. Нас встречает почти весь полк. Перипетии боя ребята слышали по радио (на КП установлен приемник).
Первым подошел наш командир полка полковник Чупиков, поздравил всех летчиков, дравшихся в этом бою. Ко мне протискивается Иван Кочетков, мой ведомый.
