"Скажи, что за люди толпятся здесь,
Кто они и кто сюда их звал?"
К вечеру четверга Гермионе удалось запомнить большую часть однокурсников-слизеринцев по именам и фамилиям, а также более-менее разобраться, кто есть кто.
Драко Малфой королем Слизерина не являлся, что бы он сам по этому поводу ни думал, и хотя Гермиона не знала наверняка, что именно думает Малфой, она была уверена, что думает он явно много лишнего. Его товарищи по факультету, тем не менее, не стремились развеивать его заблуждения и частенько уступали ему по мелочам, хотя по большому счету никто его не слушал. Однако на конфликт с Драко уж точно никто бы не пошел, хотя отношение к нему было далеко не восторженным. Иногда ей казалось, что Малфой все-таки и сам понимает, что пока что здесь не король и даже не принц, и вообще куда более вменяем, чем кажется, но в таком случае было непонятно, почему большую часть времени он ведет себя так, будто Хогвартс принадлежит лично ему, куплен на карманные деньги. Зато с Малфоем было хорошо проводить словесные дуэли. После памятного разговора о ЗОТИ они сцеплялись по тому или иному поводу по несколько раз за день. Присутствующие при стычках явно получали удовольствие от происходящего. Гермиона тоже. Что думал по этому поводу Малфой — она, разумеется, не знала.
Паркинсон, чертов розовый цветочек Панси, — завистливая гадина, не стесняющаяся порыться в вещах своей грязнокровной соседки по комнате, в связи с чем в планах Гермионы на ближайшее время появился пункт «поискать в библиотеке что-нибудь про запирающие и охранные чары». Так вот, Панси претендует на звание первой красавицы курса, причем не только среди слизеринок, не соответствует этому званию, сама это понимает и злится. Опустила бы планку пониже да перестала бы цеплять украшения на школьную форму… впрочем, каждый сходит с ума по-своему, и уж точно не Гермионе судить чужие методы войны с реальностью. Не ее это дело. До чего ей было дело, так это до того, что со вторника до четверга — всего-то за два дня! — эффект от разговора с деканом у Паркинсон успел сойти на нет, так что можно было ждать от нее… собственно, чего угодно. Гермиона и ждала, на всякий случай.
Блейз Забини выбрал для себя роль шута, которому, в общем-то, все равно, над кем смеяться. Иногда он даже позволяет себе поддеть Паркинсон и Малфоя. Маглорожденных он не любит так же, как и все остальные, но, видимо, придерживается мнения, что раз уж Грейнджер занесло сюда на семь лет, проще забыть, что она грязнокровка, чем портить себе нервы и аппетит. Думал ли он точно так или как-то иначе, Гермиона не знала наверняка, зато знала, что Блейза можно о чем-нибудь спросить и получить насмешливый, но внятный ответ, который не надо отчищать от мелких оскорблений и крупных эмоций. А если и надо вынуть оттуда пару мелких шпилек, то только потому, что это личный стиль Забини, а не потому, что он презирает лично ее. А спрашивать Гермионе приходилось довольно много: во-первых, очень неудобно жить в мире, где все друг про друга что-то знают, а ты не знаешь; ну а во-вторых, надо же поддерживать имидж! Так что с Блейзом у них случилось почти взаимовыгодное почти сотрудничество: Гермионе нужна была информация, а Блейз… Блейз просто любил поговорить. От него, например, Гермиона узнала практически обо всех маглорожденных первокурсниках, на общение с которыми она возлагала определенные надежды. Как показала практика — возлагала совершенно зря. Впрочем, пока речь об однокурсниках — вовсе не маглорожденных, таких в Слизерине не водится. Ну, кроме Грейнджер.
Миллисента Булстроуд была лучшей подругой Панси. Ну, насколько вообще дружат в Слизерине (дружат ли тут на самом деле или только делают вид — Гермиона пока не разобралась). Собственно, на этом рассказ о Миллисенте можно и завершить. Она следовала за Панси объемной тенью, смотрела ей в рот, заполняла паузы в разговорах уместным хихиканием и, кажется, готова была в случае необходимости встать на защиту Панси так же, как Крэбб и Гойл всегда готовы были разобраться с любым, на кого укажет им Малфой. Какая неведомая сила заставляла этих шкафоподобных существ (к коим по-честному стоит причислить и Миллисенту) таскаться за своими лидерами, Гермиона пока не понимала, как не понимала и того, почему эти трое прекрасно общаются между собой, сидя каждый вечер в гостиной на диване у двери, но стоит кому-то другому обратиться к ним, как они будто бы тупеют прямо на глазах, у них даже мимика меняется: вот только что Крэбб оживленно что-то шептал Милли на ухо, а вот поворачивается на оклик Драко, лицо вялое, в глазах ни намека на мысль… И ведь не то чтобы незаметно это происходит, кто угодно увидеть может, как они сидят вместе по вечерам, но ни у кого вопросов почему-то не возникают. То ли специфика слизеринского мышления, то ли они просто что-то об этих троих знают, а Гермиона нет, потому что маглорожденная.
