– Вы согласны со мной, профессор? Мы бескорыстно поможем всем! Поделимся со всеми! – почему он решил, что Крайст – профессор, осталось неясным, но видимо время наступило такое, что пожилой человек с бородой мог быть только профессором.
– Чем меньше человек имеет, тем больше у него потребность делиться, – усмехнувшись, прошептал Риолю на ухо Искариот, – И можешь быть уверенным в том, что если человек предлагает делиться со всеми подряд – он предлагает делиться тем, что не принадлежит ему лично…
В это время остальные укостерцы освобождали вновь прибывшим место у огня, протягивали им тарелки с супом из пакетиков и стаканы и кружки с водкой и вином.
И делали они это так бесхитростно и радушно, что от их искреннего гостеприимства становилось теплее, чем от огня костра.
– Подтвердите, профессор, этим фомам неверующим, что я прав! – утвердил парень, не замечая того, что с ним никто не спорил.
Крайст присел у костра, взял в руки протянутый ему стакан с красноватым вином, сделал несколько глотков, на мгновение опустил глаза, потом вновь поднял их на молодого человека. И Риоль понял, что Крайсту не хочется спорить с этими восторженными, безоружными перед обстоятельствами, веселыми молодыми людьми.
Крайст молчал совсем не долго, но во время его молчания наступила тишина:
– Знаете, молодые люди, если вы бесплатно поможете всем подряд, то может случиться такое, что нищих-попрошаек разведется столько, что придется повесить объявление.
– Какое объявление? – удивились сразу несколько молодых людей.
– «Стреляю каждого третьего нищего-попрошайку.
Первые два – уже приходили…»
– Вы – веселый профессор. Но ведь мы говорим об обществе в целом.
– А разве бывают вещи приличные для отдельных людей, но не приемлемые для широкого применения обществом?
– Конечно, – вмешалась в спор между студентом и Богом девушка, скачанная с интернета, – Секс, например…
Девушка, нарисованная акварелью, склонилась к уху Крайста и тихо спросила:
– Где ты вычитал эту очаровательную историю про нищих?
– Я ее только что сам придумал.
– Придумал?
– Да. Я так поступаю всегда, когда обычные аргументы на людей не действуют…
– Профессор, у вас прекрасное чувство юмора! – восклицательные знаки в словосочетаниях молодого человека вновь заняли свое привычное место, – Мы создадим мир не попрошаек, а… как бы это сказать, поточней… – Люмпенов, – подсказал ему Искариот.
Риоль, еще не вполне отошедший от только что покинутого ими сталинского времени, наблюдал за всем этим слегка обескуражено.
Главное – он не понимал, откуда взялись эти раскованные, веселые, уверенные в себе и во времени люди?
– Они получили свободу «от…», – услышал он голос Крайста, – Правда, при этом решили, что имеют свободу «для…»
И вся беда людей впервые получающих свободу, заключается в том, что они тут же стремятся присоединить ее к старым догмам…
– У них уже пошли реформы, – прошептал Крайст на ухо Риолю.
– Реформы?
– Да. Реформы – время, когда старое уже не важно, а новое пока не видно…
– Эпоха перемен, – с некоторым сомнением проутверждал Риоль, – Наверное, это хорошо. – Да, – ответил ему Крайст, – Жаль только, что в эту эпоху процент неграмотных не связан с числом людей, умеющих читать и писать.
– В любую иную эпоху, – Искариот оглянулся толи в сторону Крайста, толи в сторону Риоля, – Тоже самое…
Молодой человек, совершенно не расстроившийся от того, что не получил поддержки от «профессора», поднял свой стакан, улыбнулся Крайсту и девушке, скачанной с интернета:
– Ваше здоровье!
И, как говориться, сколько людей – столько и мнений… – это была первая фраза, произнесенная им без восклицательного знака, и обращена она была не к Крайсту, а скорее к девушке: «Старик, мы с тобой отлично знаем, что профессор конечно мировой старикан, но разве он может понять нас, молодых?…»
Выпив вина, молодой человек повторил:
– Сколько людей – столько и мнений.
На что Искариот не удержался, хотя и сказал тихо:
– Остается выяснить – сколько мнений ошибочных…
