а) продавались современные книги (т.е. по цене в 1 рубль, а не 100 рублей).
б) книги можно было выбирать самому (как в современных книжных). Разумеется, интересные книги отбирались продавцами и распространялись среди «нужных людей», то есть по блату. Но поскольку поток был довольно большой и постоянный, кое-что доходило и до покупателей. И не просто покупателей, а перекупщиков, которые приходили за полчаса до открытия, выстраивали очередь и в первые 30 минут работы отдела снимали сливки. Поскольку отдел работал с 11-ти часов, простому советскому человеку ничего купить было невозможно. Я был непростым: учился в университете на вечернем отделении философского факультета, а днём, благодаря поддельным документам о работе грузчиком на заводе музыкальных инструментов, приходил в «магазин на Калининском». Почти каждый день, и, как вы догадываетесь, к 11 часам. Благодаря этому можно было каждый день посмотреть одну-две интересные книги, и раз в неделю купить что-то стоящее. Двухтомник Секста Эмпирика, книжку Коллингвуда или Лосева.
Вообще, «Галковский устроился». Всё, что я купил таким образом лет за 10 (включая хождение ещё по нескольким точкам, покупку дорогих книг в букинистическом, ксерографирование и т.д.) сейчас можно купить в том же магазине на Новом Арбате за один день. Подогнать пикап, принести список и всё. По цене — дешевле раз в 10. А вот время… Пропал восьмичасовой рабочий день в течение года. Но дело не в этом. Однажды я проснулся, решил идти «на объект», но чего-то мне не захотелось. Случай редчайший. Обычно если я что-то наметил — делаю автоматом. При любых обстоятельствах. А тут отказался, да ещё без видимых причин. На следующий день прихожу — ПУСТОТА. Ни одного покупателя. А продавцы на меня как-то странно смотрят. Я не пойму в чём дело. Вечером прихожу в университет, а там уже все на ушах. Вчера была облава на Калининском, Андропов борется с прогульщиками и тунеядцами. Ну, я на месячишко-другой лёг на дно.
А теперь оцените картину, если бы Господь не спас. Прихожу к 11-ти.
— Молодой человек, где документы?
— Студент МГУ, вот билет.
— Хорошо. Почему не на лекции?
— Учусь на вечернем.
— Хорошо. Где работаете?
— Грузчиком на заводе музыкальных инструментов.
— Хорошо. Почему не на работе? В итоге:
а) отчисление из университета;
б) срок за тунеядство;
в) срок за подделку документов.
Да и дальше копать бы стали: скупка книг, следовательно, спекулянт. Дома обыск, находят «антисоветскую литературу» (Бердяев и т.д.). «Антисоветская агитация и пропаганда». Почему не служил в армии? Или симулянт (уклонение от воинской обязанности, следовательно, ещё статья) или сумасшедший. Сумасшедший да еще антисоветская агитация и пропаганда, следовательно, спецпсихбольница. Дальше-больше. ТАК И ЖИЛИ.
А за что же такие наказания? Бедный одинокий студент учился в университете и читал книги. Всё. И всю молодость боялся, что его ЗА ЭТО будут бить ногами. И били бы, да помогли крайняя скрытность и везение.
***
Резкое изменение общественного уклада в сочетании с интенсивным промывом мозгов привело к тому, что многого из социалистического «дивного нового мира» люди не помнят или не знают.
Например:
1. Забывают об институте прописки. Хрущёвское возвращение паспортов крестьянам помнят, а то, что поменять место жительства даже внутри страны было ПРОБЛЕМОЙ — многие уже не понимают. А, между тем, в Москве существовал целый класс «лимитчиков» — люди работали по многу лет в тяжёлых условиях (койка в общежитии для холостых, комната для семейных) на вредных производствах, чтобы получить вожделенную московскую прописку. Лимитчиков называли еще «лимитой», так вот, москвичи «лимиту» ненавидели, справедливо считая конкурентом в очередях за жильём. Культурный уровень лимиты был низкий, этнический состав часто чуждый, навыки городской жизни — минимальные. Жизнь в общежитии поощряла преступность, разврат и детдомовскую психологию. В результате и без того слабые традиции городской культуры размывались.
2. Люди спорят, был бы при социализме Интернет или нет и при этом забывают про глушение радиопередач и про выпуск радиоприёмников с выломанной шкалой частот.