— Никаких, — торопливо согласился я. — Только два вопроса. Первый: согласятся ли арабы? Второй и главный: согласятся ли… э-э… лидеры? Ну, я не знаю, как вы их тут называете… Те, кто будет выбирать — двадцать мужчин и одна женщина. Их голоса ведь могут…
— Мы твердо рассчитываем, что Визель и семь левых лидеров проголосуют за нас. Правые должны проиграть, и религиозные им помогут, потому что будут голосать за Израиль-третий, это очевидно.
— А это, — я обвел рукой окружающее нас красное пространство, — и есть та земля, которую вы хотите отдать арабам? По-моему, она не очень хороша, а?
— Эй, — сказал мой собеседник, — ты, видно, ничего не понимаешь в геологии. Это же золотоносная порода! Наша страна — сплошная золотая жила!
— А как насчет строительства и приема репатриантов? — спросил я после того, как отколупнул от камня кусочек и убедился, что мой собеседник прав.
— Каждому из двадцати избирателей мы построим персональный дворец, а госпоже Даян — даже два. И дадим льготные ипотечные ссуды. Репатриацию приветствуем. Сколько их сейчас, голосующих? Двадцать один? Ну, до тридцати наше хозяйство выдержит. Согласись, что больше тридцати начальников на одну страну — слишком много. Придется менять закон о возвращении.
— Ясно… — протянул я и увидел, обернувшись, хмурую физиономию Цейтлина. Значит, ему удалось обмануть бдительность охранников? Как, черт возьми, в виртуальной реальности перемещаются из одного мира в другой? Нужно сказать слово? Или нажать на кнопку? А может, написать программу?
Я захотел оказаться в Израиле-третьем — и стало так.
* * *
Я стоял перед Стеной плача в тесной толпе мужчин в черных костюмах и шляпах. Каждый держал в руках Тору, каждый мерно покачивался, обращаясь к Творцу, я был здесь как белая ворона, да еще и без кипы — просто позор! Я поспешно выбрался на оперативный простор, а молившиеся, не глядя на меня, отстранялись, как от прокаженного.
Там, где обычно находился пост полицейской охраны, сидел на стуле древний хасид, который при моем приближении вытащил из ящика черную кипу и сказал:
— Надень, и поговорим.
Я надел.
— Уверен, — продолжал хасид, — что мы отберем два-три голоса у Израиля-четыре, этих безбожников, у них в субботу ходят автобусы, а напротив Большой синагоги в Иерусалиме находится некошерный магазин. Неужели Избиратели захотят управлять такой богопротивной страной и отдадут ей свои голоса? Как по-твоему, Павел?
У меня не было времени удивляться, откуда хасид знает мое имя. Собственно, почему и нет — если уж я оказался в виртуальном мире, информация о моем присутствии могла распространиться по всем виртуальным Израилям.
— А что вы думаете делать с арабами? — спросил я.
— С какими арабами? — удивился хасид. — Нет никаких арабов. После сорок восьмого года всех перерезали.
— Так… А кто работает на стройках? Кто совершает теракты? Кому отдавать Голаны?
— На стройках, слава Богу, автоматизация. Голаны отдали кибуцникам из нерелигиозных, за ними присматривают ешиботники, чтоб не нарушали заповедей. Теракты — строго по Его указанию. Главный раввин назначает исполнителя, исполнитель, пусть ему земля будет пухом, взрывает бомбу в макете автобуса, который стоит на макете центральной автостанции…
— Исполнитель тоже, надо полагать, макет? — спросил я.
— М-м… — замялся мой собеседник. — Этот вопрос еще не… Но ведь до выборов два месяца, верно? Утрясем. Если Избиратели проголосуют за нас, то исполнителем тоже будет макет. Когда вернешься, агитируй за нас, только мы достойны того, чтобы нами управляли эти замечательные Избиратели.
— Я должен подумать, — сказал я и отошел в сторону, чтобы собрать разбежавшиеся мысли.
Ясно. В виртуальном мире, не народ выбирает правителей, а профессиональные правители выбирают себе народ, чтобы управлять им. И потому здесь множество народов (множество Израилей?!), и у каждого свои взгляды на историю, на действительность, на будущее страны. Каждый народ предъявляет лидерам-избирателям свои понятия о том, как он, народ, будет поступать, если лидеры выберут именно его и станут им руководить.
А что в это время остальные народы — останутся вовсе без руководства? Насколько я понял, Израилей тут тьма, и все разные, а лидеров всего двадцать одна штука!
