То, чем они занимались, было с правовой точки зрения слишком неоднозначно. Так думала Линда.
— Поверни голову, будто смотришь прямо перед собой. Руки по швам.
Линда вновь повторила приказ на нескольких языках, порой используя слова разных языков в одной фразе. Она знала, что делает ошибки, но кому какая разница?
— Я поставлю тебе на колени поднос. После того как я дам сигнал, можешь есть.
Линда увидела, что Номер Четыре кивнула.
Она подошла к кровати и опустила поднос Дженнифер на колени. Некоторое время Линда молча стояла рядом, наблюдая за девочкой. Она заметила, что все тело Номера Четыре начинает подрагивать от пронизывающих его мелких спазмов. «Она, должно быть, сильно мучится», — подумала женщина. Впрочем, за исключением этих непроизвольных подергиваний, Номер Четыре ничем не выдавала своего состояния, молча и послушно выполняя все требования похитительницы.
— Ладно. Теперь можешь есть, — разрешила Линда.
Она проверила, не закрывает ли собой какую-нибудь из камер. Линда знала, что клиенты будут поражены зрелищем этого элементарного процесса — кормления Номера Четыре. Именно благодаря подобным моментам их интернет-трансляции были столь привлекательны. Майкл и Линда превращали наиболее примитивные, повседневные действия человека в нечто особенное, исключительное. Когда любой прием пищи мог стать для Номера Четыре последним, эта простая обыденная процедура приобретала особенный смысл. Понимая это, зритель втягивался в происходящее, словно лично присутствуя в комнате. Полная неизвестность, окружавшая судьбу Номера Четыре, придавала самым банальным ее поступкам характер интриги.
Линда считала, что именно в этом состоит гениальность их с Майклом идеи.
Она наблюдала, как Номер Четыре поднесла руки к подносу, как нащупала миску, апельсин и бутылку с водой. Прежде всего девочка принялась за воду, с жадностью делая большие глотки из бутылки. «Как бы она от этого не заболела», — подумала Линда, но вслух ничего не сказала. Тут Номер Четыре внезапно прервалась, словно сообразив, что надо оставить немного воды, чтобы запить пищу. Оторвавшись от бутылки, девушка перешла к миске с овсянкой. Сначала она помедлила в нерешительности, затем пошарила руками по поверхности подноса в поисках ложки или вилки. Ничего не найдя, она сделала движение губами, словно собираясь задать вопрос, но сразу же осеклась.
«Схватывает на лету, — пронеслось в голове у Линды. — Молодец».
Номер Четыре поднесла миску ко рту и начала выковыривать из нее языком овсянку. Сперва она лишь осторожно коснулась еды, но, узнав знакомый вкус, стала с жадностью поглощать кашу, тщательно вылизав миску в конце.
«Как трогательно, — заметила про себя Линда. — Зрителям очень понравится».
Она все еще продолжала стоять рядом с кроватью. Но как только Номер Четыре начала счищать кожуру с апельсина, Линда медленно извлекла из кармана револьвер. Она старалась согласовать свои движения с действиями Номера Четыре, так чтобы пистолет появился на экране в тот самый момент, когда девочка вонзит зубы в мякоть апельсина.
Когда Номер Четыре поднесла апельсин ко рту, Линда подняла руку, в которой держала оружие. Она наблюдала, как сок начинает стекать у девочки по подбородку.
Затем Линда положила палец на курок и сняла пистолет с предохранителя.
Услышав металлический щелчок, девочка, собравшаяся было надкусить апельсин, замерла.
«Она не знает, отчего бывает такой звук, — подумала Линда, — но она должна понимать, что он несет в себе смертельную опасность».
Звук взводимого курка привел Номер Четыре в оцепенение. Апельсин застыл всего в нескольких дюймах от ее губ. Она дрожала всем телом.
Линда сделала шаг вперед и поднесла ствол пистолета к самому лицу девушки, чуть-чуть не касаясь черной маски, скрывавшей ее глаза. Помедлив несколько секунд, она с силой прижала ствол к переносице Номера Четыре.
«Запах оружейной смазки, давление тяжелого металлического ствола — эти ощущения подскажут ей, что это за предмет», — решила Линда.
Стоя рядом с девушкой, она слышала, как рыдания клокочут у жертвы в груди. Тело Номера Четыре, казалось, готово было взорваться от напряжения. Тем не менее бедняжка не двигалась и не издавала ни звука.
