Когда девушка закончила есть, раздался звук открывающейся двери. В то время как женщина, забрав поднос, на котором была принесена еда, направилась в сторону выхода, ухо девочки уловило какой-то легкий шелест. Голова Дженнифер машинально повернулась туда, откуда послышался шум: она ожидала, что дальше последуют какие-то реплики.
Говорили шепотом, и она не смогла расслышать ни единого слова.
Раздался какой-то плеск. В своем воображении Дженнифер попыталась представить то, что могло бы издавать подобный звук. Казалось, к ней приближается какая-то неведомая волна.
Она поняла, что кто-то прошел по комнате. Дженнифер не шевелилась, она отчетливо ощущала чье-то присутствие рядом с собой. Принюхавшись, она уловила запах мыла.
— Итак, Номер Четыре, тебе надо помыться.
У Дженнифер перехватило дыхание.
На этот раз голос был мужской.
Приказы мужчины звучали холодно, без всяких эмоций:
— В двух шагах от кровати стоит таз с водой. Вот полотенце и мочалка. Вот кусок мыла. Встанешь рядом с тазом и вымоешься. И даже не пытайся снять повязку с глаз — я все время буду следить за тобой.
Дженнифер кивнула. Если бы она была постарше и была бы участницей Корпуса мира или же имела бы опыт военной подготовки, была бы в прошлом скаутом или посещала бы курсы выживания, она наверняка знала бы способ тщательно вымыться, имея в своем распоряжении лишь кусок мыла и немного воды. Но все вылазки на природу, которые она успела совершить вместе с отцом, происходили в местах, где можно было найти душ, ванну или в крайнем случае реку или пруд. А сейчас ситуация складывалась иначе. Дженнифер понимала, что действовать нужно четко и продуманно.
Она медленно повернулась на кровати и, вытянув ногу, нащупала носком таз. Наклонившись, она потрогала воду — та была чуть теплая. Дженнифер поежилась.
— Снимай одежду.
Девушка остолбенела.
Ее бросило в жар. То, что она испытывала, не было смущением в обычном смысле. Вернее было назвать это чувство унижением.
— Да нет, я… — начала было Дженнифер.
— Я не давал тебе разрешения говорить, Номер Четыре, — перебил мужчина.
Дженнифер почувствовала, что он подошел ближе. Ей представилось, как вздымается его кулак; еще мгновение — и ее станут бить. Или того хуже.
Клубок обрывочных мыслей, подобно электрическому разряду, в течение доли секунды пронесся в ее голове: внутренние запреты, теперь утратившие всякий смысл; желание сохранить свою личность; полнейшая неизвестность: где она? чего от нее хотят? И самый главный вопрос: что делать, чтобы остаться в живых?
— Вода остывает, — раздался стальной голос.
Она никогда прежде не раздевалась ни перед одним мужчиной.
Дженнифер почувствовала, что от стыда вся залилась краской.
Несмотря на то что все это время она была практически обнаженной и не исключала, что кто-то мог видеть, как она ходит в туалет, ей тем не менее нисколько не хотелось раздеваться догола. Вдобавок, помимо смущения, девушку беспокоило и нечто другое. Она боялась, что, сняв с себя нижнее белье, едва прикрывающее тело, она уже не сможет надеть его вновь: либо оно потеряется, либо его заберет мужчина — и в итоге останется абсолютно нагой.
«Как новорожденный младенец», — подумала Дженнифер.
В то же время она прекрасно понимала, что выбора у нее нет. Требования мужчины были вполне определенными.
Словно бы в подтверждение этому, он прорычал:
— Мы все ждем тебя, Номер Четыре.
Дженнифер медленно расстегнула лифчик и положила его на край кровати. Затем сняла трусики. Проделывая все это, она ощущала почти физическую боль. Одной рукой она инстинктивно прикрыла низ живота, в то время как другая рука пыталась спрятать от чужих взоров ее маленькие груди. Не видя ничего из-за повязки на глазах, она кожей чувствовала, как мужчина прожигает ее глазами, осматривая каждый сантиметр ее тела, изучая ее, словно какой-нибудь кусок мяса.
— Принимайся за дело! — скомандовал он.
Дженнифер наклонилась к тазу, пытаясь, насколько это возможно, прикрывать интимные места своего тела, намочила и намылила мочалку. Затем она выпрямилась и стала тщательно, не торопясь, мыться. Ступни. Ноги. Живот. Грудь. Подмышки. Лицо. Ее движения были осторожными: она боялась случайно сдвинуть повязку с глаз и старалась всячески демонстрировать свою покорность.
