Эйл Барн повалил меня на кровать и прошептал прямо в ухо:
— Зачем же отказываться от такой чудесной возможности совместить приятное с полезным? Оля, я уверен, в глубине души вы так же мечтаете заняться со мной сексом, как и я!
— Нет! — хотела крикнуть я, но эйл Барн зажал мне рот слюнявым поцелуем.
— Пустите меня! На помощь! Насилую-ют! — я брыкалась и извивалась, но весовые категории были очевидно неравны.
Вдруг хватка палача ослабла, я и заметила, что невесть откуда взявшийся паж прижимает к его горлу маленький ножик.
— А ну-ка быстро отпусти её, козёл, — процедил Федя, презрительно глядя на огромного лорда. — Не видишь разве, её сиятельство не хочет с тобой валяться!
Руки эйл Барна окончательно разжались. Я смогла вырваться и отбежать на другую сторону комнаты.
— Ну что, извиняться будешь перед миледи, или пойдешь по сто тридцать первой статье? — хмуро поинтересовался Федя, по-прежнему не убирая свой ножик.
Борис сглотнул, покосившись на него:
— Простите меня, ваше сиятельство, я повёл себя недостойно. — Мужчина бросил на меня взгляд, в котором явственно читалась ненависть. — Позвольте, я пойду?
— Идите, — выдавила я.
Подобрав свою карту, бывший интеллигент торопливо двинулся к выходу.
— И смотри у меня, больше не дури, а то в следующий раз получишь перо без предупреждения, — напутствовал его своим детским голоском маленький паж.
— Федя, Феденька, Федюнчик! Не знаю даже, как мне тебя благодарить! — я со слезами умиления смотрела на пажа.
— Лучше всего — материально. В смысле, деньгами! — отозвался прагматичный мальчик.
Торопливо бросившись к резной шкатулке, я достала оттуда золотой.
— Маловато будет, — сообщил Федя, пробуя монетку на зуб.
Я достала вторую.
— Пойми, мне не жалко, но зачем тебе такие деньги? Едой и одеждой ты обеспечен, ну а в бордель тебя не пустят по возрасту… — я искренне недоумевала.
— Пригодятся, — отрезал Федя. — Пойду хоть, по рынку погуляю…
— Федя, подумай сам, золотая монета здесь — очень большая сумма! Какой-нибудь кузнец должен целый месяц трудиться, чтобы заработать…
— Хорошо, что я никогда не мечтал стать кузнецом, — нагло сообщил Федя, пряча монеты в карман. — Дай третью вдогон!
Я всерьез забеспокоилась:
— Федя, но мальчик с такими огромными деньгами может стать лёгкой добычей для преступников!
— Вот насмешила! Еще никому не удавалось обокрасть вора! Не заговаривай зубы, ваше сиятельство, давай третью монету!
Я с сомнением протянула ему еще один золотой. В ответ паж одарил меня щербатой улыбкой:
— До вечера!
Мои раздумья, правильно ли я поступила, бесцеремонно прервал женский голос, донесшийся от двери:
— Моя милая девушка! Это, конечно же, совсем не мое дело, но позвольте вам заметить — таким воспитанием вы попросту испортите ребенка! Уже сейчас он вами бессовестно манипулирует!
Я резко обернулась и с недоумением воззрилась на черноволосую девицу лет шестнадцати, стоявшую в дверях. И эта пигалица будет читать мне мораль?
— Вы кто, вообще, такая? — прищурилась я. — Я вас не знаю…
— Я — Мэйри эйл Стин, Ваше сиятельство, — вспомнив о вежливости, девица присела в неловком реверансе. — Прибыла по Вашему повелению…
— Какая-такая Мэйри эйл Стин? — нахмурилась я, пытаясь вспомнить, когда и что я ей повелевала.
— По правде говоря, меня зовут Мария Степановна, но эти глупые ангелицы заладили, все как одна: «Мэйри эйл Стин, да Мэйри эйл Стин», так что я и сама уже почти привыкла! Бессмертные создания могут быть не менее занудными, чем люди, вы согласны? Однако рай все же — прекрасное местечко, хотя и не похож на земные описания. Впрочем, я всегда полагала, что в действительности все окажется по-другому…
Теперь у меня в голове все встало на свои места. Та бойкая старушка из автобуса оказалась здесь в теле шестнадцатилетней фрейлины. Ну что ж, теперь неудивительно, что девицу эйл Стин все сочли сошедшей с ума…
Подойдя к Мэйри, я осторожно взяла её под локоток.
— Дорогая Мария Степановна, — начала я, раздумывая, как бы помягче донести до пожилой дамы истину. — Вы когда-нибудь читали фэнтези?
— Нет, что вы! — с удивлением взглянула на меня брюнетка. — Я современную белиберду не читаю, предпочитаю классиков. Тургенев, Толстой, Достоевский — в их книгах уже все сказано! Что нового могут придумать все эти молодые авторы?
