Барклай бросился к поцарапанному секретеру, украшавшему его номер, и достал оттуда большую пластиковую папку для хранения документов. Ее необходимо было срочно спрятать! В поисках тайника Василий огляделся, ничего лучшего, кроме того, как засунуть папку под кровать, он не придумал. С разбега от секретера до кровати он упал на пол и заглянул под кровать.
Туровский, расправлявший складки на подушке, замер. За стеной вновь бросили мешок с костями. Он удивленно вскинул брови и, оставив подушку со складками, подошел к стене и прижался к ней ухом. Для подслушивания лучше всего использовать пустую трехлитровую банку, но ее под рукой не оказалось.
Василий помрачнел. Под кроватью было чисто, значит, там регулярно убирали! Это не входило в планы архитектора. Прижимая пластиковую папку к груди, он оглядел пространство. Убогость обстановки возмущала его до глубины души! Понимая, что ни в один предмет мебели засунуть коробку ему не удастся, он перевел взгляд на стены. Раздолбить одну из них и сделать стенной сейф! Василий подошел к стене и, проверяя ее прочность, врезал по ней со всей силы кулаком.
Туровскому показалось, что он получил удар прямо в ухо.
Слышимость резко упала, в обоих ушах раздался противный звон. Он отпрянул от стены и тихо выругался. У него создалось впечатление, что у Барклая разыгралась падучая болезнь и его шарахает из стороны в сторону.
Барклай тем временем взвыл от боли. Кулак горел, кости трещали, коробка, прижатая к груди, требовала немедленного прикрытия.
Василий уставился на свой чемодан, выглядывающий из-за внезапно открывшейся дверцы шкафа. Единственное место, куда папка могла поместиться без труда. Но как разгуливать по городу с чемоданом? Если только оставлять чемодан в машине, но где гарантия, что любопытный сыщик не вскроет багажник?
Шкаф? Василий прищурился и навел резкость. Он ошибся в оценке предметов обстановки! Если эту махину немного отодвинуть от стены и между ней и шкафом засунуть драгоценную коробку из пластика, то можно спокойно жить дальше.
И Барклай принялся вываливать содержимое шкафа на постель, чтобы его было легче передвигать. Прочный деревянный шкаф оказался настолько неподъемным, что Василий удивился. Никогда раньше он не двигал шкафов, обычно этим занимались нанятые им работники. С непривычки отодвинуть шкаф от стены у него не получилось, он его попросту завалил.
Туровский подскочил на постели от страшного грохота.
Создавалось впечатление, что в средней полосе страны посредством землетрясения небрежно поменяли местами парочку равнин.
Оказывается, сосед в нетрезвом состоянии был страшен! Он дошел до того, что начал громить мебель. Интересно, с чего он так разозлился, что рвет и мечет, мечет и рвет?
Василий, глядя на перевернутый шкаф, тяжело вздохнул. Поднять махину и поставить на место у него наверняка не хватит сил, можно даже не пробовать. Остается изобразить полный кавардак и потребовать от горничной, чтобы она ничего не трогала в его специально созданной творческой обстановке! Там, где горничная ногу сломит, разгребаясь, сыщику уж точно не найти пластиковую папку. Василий, злорадно хмыкая, перевернул еще стол и стулья.
Туровский сел в постели. За стенкой происходило нечто невероятное. И это нечто требовало его вмешательства. Хотя бы из чистого любопытства! А по большому счету ради помощи новому другу, с которым они так мило беседовали сегодня вечером, распивая коньяк. Сыщик подскочил и принялся одеваться. На всякий случай он еще раз прислушался – за стенкой стояла пугающая тишина. Если до этой ночи она казалась ему вполне нормальной и даже привычной, то после учиненной разрухи стала просто вызывающей. Первой его мыслью было, что Барклай убился, и он поспешил к нему в номер.
Василий Барклай спал!
Он спокойно лежал на кровати-горе из фраков, парадно-выходных костюмов, сорочек и носков среди полного и капитального погрома, перевернувшего всю мебель в номере. Любовно прижимая к груди пластиковую папку, он как ни в чем не бывало мирно похрапывал, наплевательски отнесясь к внезапному появлению сыщика.
– Странная папочка, – прошептал Туровский, безрезультатно пытаясь выдернуть пластик из рук Барклая. – Неужели там похищенная книга?
