Четырнадцатый апостол - страница 18
Шрифт
Интервал
До ухода, до забвенья, до могилы
В безысходности вселенской круговерти!
Где раскаянье, уснувшее на пяльцах,
Никогда не вспомнит имени поэта –
Эхом Вечности целуя твои пальцы,
Даже облачком не заслоняя света…
«Помолись за меня. Не удостоенного ни взгляда…»
Помолись за меня. Не удостоенного ни взгляда,
Ни касания губ, ни мечты, ни прощенья, ни вздоха.
За того, кому и улыбка твоя была желанной наградой,
Но заперто время решенья и вспять обернулась эпоха.
Мелькали на небе чужие нормандские боги,
И кони срывались с обрыва в безумье горячего бега!
Тяжёлой рукою меня оттолкнув от порога,
Легла между нами стена високосного снега.
Холодного, горького, злого, родного до боли…
И я бы не верил словам, как пощёчина, хлёстким,
Когда уходил в одиночку разорванным полем,
А в сердце искрили любви обгорелые блёстки.
Зачем по такому молиться? А плакать тебе и не надо…
Пусть ищут виновных лишь те, кто лелеет надежду –
Вернуться, увидеть, сказать в отражение взгляда
О чёрной разлуке, что силой смыкает мне вежды
Под запахом пороха, в жёсткой солдатской постели,
Где спится легко, где проснуться порою немыслимо.
Но если бы вороны мне поутру о тебе не пропели,
Я бы сам научил соловьёв твоим нотам
за вечность до выстрела…
«Уходи от неё. Уходи…»
Уходи от неё. Уходи…
Даже если не видишь пути,
Даже если такая боль –
Словно вырвал сердце – и в соль!
Ты не будешь её грехом,
Ни молитвою, ни стихом,
Ни судьбой, ни касаньем уст,
Для неё ты, как выдох, – пуст…
Уходи от неё. Ночь грядёт.
Кровь горчит, как запретный плод,
И запреты горят в крови
Обезумевших от любви!
Опалённых войною душ,
Где отныне пустыня, сушь,
Переплавленный в звон песок
И падение наискосок…
Уходи от неё. Спеши!
Не звони, не верь, не пиши.
Не прощай ей своей вины.
Ты ведь сам напридумал сны
О последней весне в цветах…
И остался всего лишь шаг
До небес, за какими – стынь…
Дай ей счастья, Господь!
Аминь…
«Докричаться… Покуда жив!..»
Докричаться… Покуда жив!
В глаза твои, в сердце, лицо и руки,
На колени любимые голову положив
И беззвучно скуля, словно пёс в разлуке.
Объяснить, чтоб поверила! Только зря…
Слов не знаю таких, мысли путанны, небо
Перевёрнуто вниз и пылает заря
Под ногами моими, как алая небыль
С полубагровым оттенком дна,
Куда я падаю без памяти и без возврата,
Потому что ты в жизни была одна,
И ты в этом ни капельки не виновата.
А здесь иное измерение скоростей,
Горы и небо меняют сюжет навечно.
Но вера в то, что любовь взойдёт из костей,
Пуста, растрёпанна и бесчеловечна…
Я не прошу ничего. Я отвык просить.
Как и не жду ничего. Ничего не радует.
И если ты пальчиками разрываешь нить,
Пусть хоть твоё сердце не разобьётся, падая.
Я бы сберёг его, в ладонях своих тая.
Но сослагательность – это последнее дело.
Ты же хотела музыки? Отныне она твоя.
Тихий Шуман в рамке оптического прицела…
«Никто никогда не спорит с Господом Богом…»
Никто никогда не спорит с Господом Богом.
И я не спорю. Право же, это лишнее…
Пусть все мои оправдания однобоки
И вяжут во рту язык, как ранняя вишня.
Слово «позже» всегда означает «никогда».
Жизненный опыт, а прочее всё химеры…
В чайнике заварены мята и череда,
В небе над Прагою крест православной веры.
Ты напридумаешь мне тысячу имён,
Найдёшь мне множество применений,
Но не будешь спать со мной, это Закон!
Десять Заповедей, не знающие разночтений.
Теперь мы спокойно живём без земной любви.
Каждому ясно – духовное всегда выше!
Что ж, я шепчу потерянно – не оборви
Ту нить, что ещё держит меня на краю крыши
Этого мира земного, который здесь!
Мира, где ходят кони и смеются дети…
Не наши с тобой. И Благая весть
Полетит к другой девушке на этой планете.
Это она опустит свой карий взор,
Поверит неизвестно чему и родит сына.
Он вырастет, будет учить, примет приговор,
И так же смиренно поднимет крест на спину.
Другая, не ты, будет плакать у его ног.
Другую, не тебя, я уведу, обняв за плечи.
Жизнь, как слезинка на Библии, между строк,
А значит, до встречи, любимая,
До нашей небесной встречи…
«Не вижу других…»
Не вижу других.
Ресниц твоих штрих
Тает в зерцалах витринных,
В облаках тминных –
Один на двоих…
Зрачков, как оков, пленник.
Похожие книги
